Beat The Devil's Tattoo
04.12.2014 в 23:44
Пишет Тёмная Нимфа:Кажется, кое-кто влюбился, кренни, NC-17
Автор: Тёмная Нимфа
Название: Кажется, кое-кто влюбился
Фандом: Южнопарковщина
Пейринг: Крейг/Кенни
Рейтинг: NC-17
Жанр: романс, ПВП с околосюжетом
Размер: ~ 3 000 слов
Саммари: автору кажется, что Крейг немножко влюбился
Кажется, кое-кто влюбилсяКрейг злится. Он сидит, смотрит на Кенни, который последние полчаса только и делает, что громко чавкает жвачкой и раскачивается на стуле, ловко балансируя на задних ножках, и да, злится. А, впрочем, нет, бросьте, Крейг не злится. Крейг просто в ярости.
– Не пойму, – почти шипит он, – зачем ты сам напросился делать доклад со мной, если всю неделю приходишь сюда и попросту плюёшь в потолок?
Поставив стул ровно, Кенни складывает руки на столе, как прилежный ученик.
– Не хотел быть в паре с Картманом. Жиртрест обычно валяется на кровати и жрёт сырные шарики.
– А ты сейчас чем лучше? – вкрадчиво интересуется Крейг.
Кенни с задумчивым видом выдувает большой пузырь, который лопается с громким хлопком, слизывает с губ жвачку и пожимает плечами.
– Я свою половину доклада сделал.
– Это не тянет даже на десятую часть, – вполне справедливо возражает Крейг.
– Ой, да уймись ты, – морщится Кенни. – Мы в выпускном классе, и всем насрать на предпосылки Второй Мировой Войны в Европе, главное, чтобы мы хорошо написали итоговое тестирование. Не будь занудой, Такер. Вот уж никогда бы не подумал, что ты такой заучка.
– Я не зануда и не заучка, – вспыхивает Крейг. – Просто мне надоело ежедневно лицезреть твою наглую морду в моей комнате, и я хочу уже побыстрее доделать этот дурацкий доклад, чтобы избавиться от тебя.
Кенни, растянув языком жвачку, явно намеревается что-то ответить, но потом всё-таки утыкается в учебник. Крейг чувствует мрачную удовлетворённость и тоже собирается вернуться к учёбе, но теперь говнюк Кенни прочно занимает все его мысли. По непонятной причине он уже давно раздражает Крейга, причём Крейг употребляет это слово не в негативном значении – просто он странно реагирует на Кенни. Просто. Реагирует. И уж точно доклад тут совершенно ни при чём, потому что Крейг действительно не заучка, а свою законную «В» с двумя жирными минусами они и так получат – большего Крейгу и не нужно – так что он решительно не понимает, в чём дело.
Крейг отнюдь не склонен к ковырянию в себе, анализу чувств, рефлексии и прочему бреду, но по всему выходит, что Кенни ему попросту нравится. Это странно, а может, и нет, ведь в их пусть и захудалом городишке терпимо относятся к таким вещам, да и Кенни вроде как симпатичный. Не то, чтобы Крейг когда-нибудь оценивал внешность своих одноклассников, но однажды он подслушал разговор Бебе и Ред, которые обсуждали парней. Ред тогда сказала, что Кенни похож на ангелочка. Крейг ещё ни разу не видел ангелочков, которые бы пили, курили и настолько грязно ругались, как Кенни, но он уверен, девчонки бы бегали за ним, не будь Кенни из самой нищей семьи Саус Парка.
К слову сказать, тогда же Бебе назвала Крейга унылым типом с вечно кислой миной, но Крейгу плевать на слова девчонок. Да и сами девчонки его не интересуют, потому что всё, что занимает Крейга в данный момент – это Кенни, который явно только для вида расфокусированным взглядом пялится в учебник. Лёгкая светлая чёлка падает ему на глаза, и Кенни, смешно выпятив нижнюю губу, сдувает ту. Губы у него обветренные, с трещинкой в уголке рта, и Кенни периодически почёсывает ранку зубами, подцепляя запёкшуюся корочку.
Крейг тяжело вздыхает, и в этот момент Кенни поднимает взгляд на него.
– Ну, и что ты пялишься?
– Слежу, чтобы ты делал доклад.
– За собой лучше следи.
– А ты не указывай мне, что делать.
Кенни закатывает глаза.
– Как же с тобой скучно, Такер. Уж лучше бы я сейчас сидел и слушал бред Картмана про захват мирового господства, истребление всех евреев и китайцев и порабощение Кайла. Или зависал бы со Стеном и Кайлом, и мы…
– Нашли бы очередное сомнительное приключение на ваши задницы, – перебивает его потерявший терпение Крейг.
– Типа того, – Кенни тягуче-плавным, ленивым движением поднимается со стула и, запрокинув руки за голову, потягивается.
Его поношенный свитер задирается, и перед глазами Крейга маячит округлая впадинка пупка.
– Короче, Такер, я домой сваливаю.
– Ещё чего!
– Счастливо, – игнорирует его возмущение Кенни.
– Сядь, я сказал, – рявкает Крейг.
Кенни громко фыркает, показывает ему средний палец и, развернувшись, идёт к двери.
Этого уж Крейг никак не может стерпеть, потому что никто не имеет права посылать его фирменным жестом в собственном доме. Ну, если только отец, мать и иногда сестра, но никак же не обсосок Кенни. Вскочив, Крейг в два шага оказывается за ним и, схватив за шкирку, толкает вперёд, прикладывая грудью об дверь. Он заносит сжатый кулак, но не бьёт, потому что Кенни не сопротивляется. И хотя сейчас Крейгу виден лишь белобрысый затылок, ему почему-то кажется, что Кенни ухмыляется.
Крейг встряхивает его, как щенка, но Кенни снова не реагирует, и Крейг вдруг понимает, что они стоят слишком близко друг от друга. Злость испаряется, Крейг выдыхает, расслабляется и практически распластывается по телу Кенни. А тот всё молчит, и Крейг, опустив взгляд, смотрит на виднеющуюся между поясом широких, держащихся на тазовых костях, джинсов и краем свитера поясницу, на бледной коже которой виднеется пожелтевший синяк. Крейг зачем-то трогает его пальцами, надавливает, и Кенни всё-таки шипит сквозь зубы.
Пожалуй, Крейг удивлён. Отпустив ворот свитера, он обхватывает Кенни за впалую грудь, и чувствует, как чужое сердце заполошно стучит в ладони. В полной тишине спальни раздаётся лишь звук учащённого дыхания – до Крейга не сразу доходит, что это дышит он сам. В соседней комнате сестра громко болтает с кем-то по телефону, на кухне мать, напевая, готовит ужин, из гостиной доносятся звуки телевизионного матча – Бронкос играют с Массачусетскими Патриотами – Крейг протягивает свободную руку и поворачивает задвижку на двери. В ту же секунду ему кажется, что щелчок замка оружейным выстрелом разносится по дому, и через пару минут в его спальню сбегутся все родственники, но сестра заливисто смеётся за стенкой, подвыпивший отец грязно материт квотербеков Патриотов, а на кухне весело скворчат на сковороде котлеты.
Закинув руку за спину, Кенни тянет с себя свитер и, сняв, швыряет на пол. Повернув голову, он насмешливо косит глазом из-под чёлки.
– Сказал «а», Такер, говори и «б». Ты хоть знаешь, что дальше-то нужно делать?
– Знаю, – огрызается Крейг и просовывает бедро Кенни между ног.
Тот, в свою очередь прогнувшись в пояснице, потирается задницей об его пах и наклоняет голову, так что округлые позвонки выпирают подобно шипам на хребтах доисторических млекопитающих – Крейг однажды видел таких в музее Денвера. Он на пробу прикусывает одну округлую кость и с какой-то детской восторженностью трогает лопатки, напоминающие обрубки крыльев. Кенни под его руками пластичный, худой, обманчиво-хрупкий – Крейг знает, захоти тот вырваться, подраться, ещё не известно, кто выйдет победителем. Кенни знает много грязных уличных приёмов, да и не тощий он, а жилистый, вёрткий, как уж в траве. Но сейчас от мнимой покорности Кенни у Крейга рвёт крышу, и он, вцепившись ему в волосы, заставляет запрокинуть голову и жёстко целует. Кенни отвечает с не меньшим энтузиазмом, но всё же позволяет вести, постанывая Крейгу в рот, и нет возможности от него оторваться.
На грани сознания проскальзывает мысль, что так не удобно, что в двух шагах стоит кровать, но есть что-то запредельное в том, как Крейг сейчас вжимает Кенни в рассохшуюся дверь собственной спальни, поэтому он просто просовывает руку вперёд и расстёгивает его джинсы. Подсунув большие пальцы под резинку трусов, Крейг тянет их вниз вместе с джинсами, спускает к щиколоткам и, наступив, помогает Кенни вышагнуть из штанин. Теперь тот, если не считать носков, абсолютно голый, в то время как Крейг всё ещё полностью одет. Он облизывает шею Кенни, оставляя на коже влажные, поблёскивающие в тусклом свете лампы, полосы, и, пинком отшвырнув джинсы в сторону, хлопает Кенни по внутренней стороне бедра, заставляя шире расставить ноги.
Кенни подчиняется, и Крейг на сухую трёт его пальцами между ягодиц, плашмя давит подушечками на тугую дырку, и Кенни слабо охает.
– Тихо, тихо, – у Крейга от желания и нереальности всего происходящего кружится голова и он неловко дёргает собачку молнии на ширинке собственных джинсов, облегчая давление, а Кенни ёрзает под ним, подгоняя насмешливым:
– Поторопись, Такер, не то я кончу, трахая твою дверь.
В отместку Крейг, сплюнув на пальцы, вставляет ему сразу два, правда всего на одну фалангу – по слюне идёт туго, и Кенни, судя по напрягшимся плечам, явно неприятно. Крейг притормаживает и уже не спеша растягивает его. Кенни расслабляется, а когда Крейг начинает дрочить ему, уже самостоятельно насаживается на пальцы.
– У меня резинки в заднем кармане джинсов, – шепчет он, и Крейг кивает самому себе.
Когда он вставляет Кенни, то дуреет от ощущения, какой же тот тугой – Крейг буквально натягивает Кенни на член, держа за тазовые кости. Он трахает его, вколачивая в дверь, и Кенни материться в голос, так что приходится зажать ему рот ладонью. Кенни попеременно то облизывает её, слюнявя кожу, то пытается укусить.
– Мать твою, – Крейг тянет его зубами за мочку уха; джинсы он удосужился лишь приспустить, так что ремень теперь режет под ягодицами, дыханием сбивается от резких движений.
Когда Кенни кончает, с глухим стоном откидываясь назад и вжимаясь спиной Крейгу в грудь, то Крейга утягивает в оргазм вместе с ним.
Потом некоторое время они, шалые, сидят на полу и пытаются отдышаться. Кенни, первым подтянув к себе разбросанную вокруг одежду, быстро натягивает её, прочёсывает пятернёй взлохмаченные волосы и говорит нравоучительным тоном:
– Видишь, Такер, и подготовка к докладу может быть интересной.
Крейг, молча стянув презерватив, поправляет джинсы и застёгивает молнию.
– Ну, бывай, – махнув рукой, Кенни отпирает дверь и уходит, а Крейг растеряно смотрит ему вслед.
***
На следующий день Крейг натыкается на Кенни у школьного крыльца. Тот, наплевав на правила, потягивает сигарету и слушает разглагольствования Картмана о мировом заговоре жидомассонов. Рядом стоят не выспавшийся Стен и красный от злости Кайл. Кенни мажет по Крейгу равнодушным взглядом и даже не удосуживается кивнуть в знак приветствия. Ну, и не очень-то хотелось! Крейг, засунув руки в карманы, проходит мимо, задев Картмана плечом. В ответ на его «уёбок» он, не оборачиваясь, показывает Картману средний палец и пинком открывает школьную дверь.
Весь день Крейг замечает за собой, что пялится на Кенни, но тот явно не замечает его, увлечённо занимаясь своими делами. Крейга это бесит, хотя с чего бы? В конце концов он же не трепетная обманутая девица. И, если уж на то пошло, то это Крейг трахнул Кенни, а не наоборот, так что ему вообще грех жаловаться. Но под рёбрами у Крейга будто засела заноза, которая колет и мешает, и он не знает, что должен сделать в сложившейся ситуации.
Впереди выходные, и Крейг мается два дня. Он в одиночестве доделывает доклад, матеря Кенни последними словами, и в понедельник приходит в школу совсем разбитым. На большой перемене он смотрит, как Кенни с жадностью поедает сандвич, и думает, что им, наверное, нужно поговорить.
Можно просто подвалить к Кенни, стрельнуть сигарету и между делом произнести: «Может, повторим?» Или намекнуть, мол, у меня сегодня предки сваливают на заседание литературного кружка, так что никто не услышит, как громко ты стонешь. Но Крейг почему-то отчаянно боится, что ляпнет какую-нибудь глупость на вроде: «Знаешь, Кенни, мне пришлось стирать твою сперму с двери футболкой. Потом я закинул её под кровать, а вчера, перед тем, как сунуть в стиральную машину, подрочил на неё». Нет, такого Кенни точно знать не следует, поэтому Крейг заедает свой порыв безвкусной остывшей пиццей и неимоверным усилием воли заставляет себя не пялиться так откровенно на Кенни.
На последнем уроке класс делает доклады. Кенни неплохо справляется со своей частью, и мистер Гаррисон ставит им «В». Кажется, он доволен, так что Крейг надеется, что они с Кенни снова окажутся в паре, когда начнут раздавать новые темы докладов.
Крейг настолько уверяет себя, что его поставят в пару с Кенни, что едва не наворачивается со стула, когда мистер Гаррисон зачитывает фамилии Донаван-Маккормик. Крейг ошарашенно глядит на Клайда – тот явно недоволен таким положением вещей – и переводит взгляд на Кенни, который старательно выцарапывает что-то ручкой на парте и вообще не обращает на происходящее внимание.
В итоге сам Крейг остаётся без пары, за что мистер Гаррисон, покачав головой, разрешает ему выбрать любую тему для доклада. Крейг вытаскивает бумажку с первой попавшейся и сваливает из класса.
В автобусе Крейг плюхается на заднее сидение, и тут к нему подсаживается Клайд.
– Я надеялся делать доклад с Бебе, а не с этим придурком, – зло произносит он.
Крейг кивает – ему знакомо понятие разбитых ожиданий. Из всего недовольного монолога Клайда он слышит только «Маккормик… Маккормик… Маккормик…», а потом Клайд неожиданно спрашивает:
– Ну, и как он тебе?
– Что? – поворачивается к нему Крейг. – В каком смысле «как»?
Клайд подвисает, хлопая ресницами, и до Крейга запоздало доходит, что тот имел в виду совместное написание доклада.
– Обсосок он, – бросает Крейг и, протиснувшись мимо Клайда, выходит на две остановки раньше.
***
В четверг после уроков Крейг наблюдает за тем, как Клайд предлагает Кенни пойти к нему, чтобы позаниматься. Крейгу интересно, всегда ли подготовка к докладам заканчивается у Кенни сексом, но он естественно помалкивает.
Пока они все вместе едут в школьном автобусе домой, Крейг размышляет, окажись Клайд в его ситуации, нашёл бы он способ подвалить к Кенни. Наверняка просто подошёл бы к нему и сказал это своё коронное: «Привет, детка». Хотя, может, Кенни и не повёлся бы. Наверняка не повёлся бы! Некоторое время Крейг со злорадством думает о том, что Кенни послал бы Клайда, а потом смотрит на маячащие впереди светлую и каштановую макушки и снова скисает.
Дома Крейг пытается готовиться к докладу, но вместо этого вспоминает, что у Кенни под правой лопаткой три маленькие родинки – интересно, заметит ли их Клайд? От нечего делать Крейг берёт сотовый и пишет ему сообщение.
«Как дела?»
Ответ приходит минут через пять.
«Норм. Занимаемся».
Крейг едва удерживает себя от того, чтобы спросить, чем они там занимаются, и вместо этого набирает:
«Может, прошвырнёмся вечером?»
Телефон не пищит ответным смс так долго, что Крейг даже проверяет, отправилось ли его. Наконец приходит:
«Прости, я занят, обещал помочь предкам. Плюс не знаю, сколько просижу с Маккормиком. Этот хер ничего не делает».
«Козёл», – пишет Крейг, имея в виду вовсе не Кенни.
Клайд не утруждает себя ответом.
Крейг ещё с полчаса пытается вчитаться в изложенный в учебнике материал, но потом бросает это гиблое дело и сваливает на улицу. Он долго блуждает по плохо освещённым улицам, размышляя, уместно ли сейчас будет завалиться к Клайду. В конце концов он естественно идёт домой.
Крейг уже поворачивает на дорожку к гаражу, когда вдруг замечает вдалеке рыжее пятно – сомнений быть не может, это Кенни зябко кутается в парку. Крейг притормаживает у почтового ящика и ждёт, когда Кенни поравняется с ним.
– Ну, привет.
Кенни глядит чуть удивлённо.
– Так здоровались вроде сегодня? – он довольно улыбается, и Крейг вспыхивает, как спичка.
– Идём, – он дёргает Кенни за парку, – поговорить надо.
– Ну, идём, – усмехается Кенни.
Он раздевается в прихожей, и Крейг, кивнув в сторону лестницы, пропускает его вперёд. Кенни легко поднимается по ступенькам, а Крейг тащится за ним и отстранённо думает, что наверняка джинсы Кенни носил раньше старший брат – слишком уж свободно они болтаются на узких бёдрах.
Когда они проходят в комнату, Крейг тщательно запирает дверь и разворачивается к Кенни, который стоит посередине с независимым видом, засунув руки в карманы.
– Как доклад с Клайдом? – желчно интересуется Крейг. – Было веселее, чем со мной.
– Гораздо, – ухмыляется Кенни.
Крейг сжимает и разжимает кулаки, и Кенни скалится:
– Давай, Такер, спроси. У тебя вопрос на лбу словно написан.
– Ты с ним трахался? – выдавливает Крейг.
– А вот это, Такер, – спокойно произносит Кенни, – не твоё собачье дело. Усёк? Не веди себя, как ревнивая жёнушка или брошенная барышня.
Крейг бьёт раньше, чем успевает подумать – просто в следующую секунду его кулак летит Кенни в скулу, и тот, явно не ожидая этого, отшатнувшись, падает на пол.
– Сука ты! – Крейг наваливается сверху, придавливая корпусом, перехватывает правую руку Кенни и давит предплечьем на горло.
Кенни пару раз моргает, а затем начинает хохотать. Он смеётся, запрокинув голову, и Крейг в растерянности смотрит, как под его рукой подрагивает острый кадык.
– Не хочешь говорить – сам проверю, – рычит он, дёргая ремень, на джинсах Кенни, а тот, всё ещё посмеиваясь, безропотно позволяет раздеть себя.
Крейг с силой разводит его бёдра и, ревностно оглядывая чистую кожу, лезет пальцами между ягодиц – входит с трудом. От облегчения Крейг прижимается губами к округлому колену, а затем спускается ниже, оставляя засосы на внутренней стороне бедра – Кенни вздрагивает и всхлипывает в ответ на каждый. Когда Крейг доходит до паха, Кенни ловит в ладони его лицо и заставляет приподнять голову.
– Придурок ты, Такер, мог бы просто сказать.
Крейг хмурится, потому что, ну, может, он и вправду ступил, а Кенни между тем ёрзает под ним и замечает.
– Слушай, я не очень люблю, когда мне кулак в задницу засовывают.
Крейг в отместку сгибает пальцы, и Кенни давится словами. Крейг, всё ещё злясь, растягивает его небрежно, торопиться, нагибается и лижет чуть припухшую кожу, суёт язык между разведёнными «ножницами» пальцами.
– Фу, Такер, – ахает Кенни.
– Презервативы есть?
– Откуда? Я же шёл к Клайду заниматься.
Это звучит почти грёбаным признанием, и Крейг глупо улыбается. Он соображает, есть ли резинки у него самого – кажется, валялись где-то в ящике.
– Лежи тут, – командует Крейг, поднимается и, вытряхивая себя из джинсов, на одной ноге скачет к письменному столу – презервативы обнаруживаются под учебником математики.
– Может, займёмся этим на кровати, – потягивается Кенни.
– В следующий раз, – Крейг надрывает упаковку и ловко раскатывает латекс по члену.
– Смотри колени не сотри, – ехидничает Кенни.
– Не волнуйся, – Крейг закидывает его ногу себе на плечо и, сплюнув в ладонь, растирает слюну Кенни по промежности. Хорошо хоть резинка специальная, с жирной смазкой.
Крейг поглаживает Кенни низ живота, пока вставляет ему до конца, и тот вскидывает бёдра навстречу. Они трахаются, как кролики, и Крейг возит Кенни по жёсткому ворсу ковра, ссаживая не только собственные колени, но и кожу на его спине. Впрочем, Кенни явно не обращает на это внимания, надрачивая ствол под самой головкой. Когда он кончает, забрызгав спермой живот и грудь, Крейг вытаскивает член, снимает презерватив и доводит себя до оргазма кулаком, глядя на белёсые потёки на худом теле под ним.
Потом они всё-таки перебираются на кровать. Кенни ёжится и кутается в плед, а Крейг обнимает его и для верности закидывает сверху ногу.
– Кажется, кое-кто влюбился, – довольно тянет Кенни.
Крейг отвешивает ему подзатыльник.
– Это ты про себя что ли?
– Вот ещё, – Кенни задирает подбородок – весьма удачно, потому что так целоваться гораздо удобнее.
URL записиТак, для тех, кто это всё-таки читает, имейте в виду, мой пейринг - канон 
Автор: Тёмная Нимфа
Название: Кажется, кое-кто влюбился
Фандом: Южнопарковщина
Пейринг: Крейг/Кенни
Рейтинг: NC-17
Жанр: романс, ПВП с околосюжетом
Размер: ~ 3 000 слов
Саммари: автору кажется, что Крейг немножко влюбился
Кажется, кое-кто влюбилсяКрейг злится. Он сидит, смотрит на Кенни, который последние полчаса только и делает, что громко чавкает жвачкой и раскачивается на стуле, ловко балансируя на задних ножках, и да, злится. А, впрочем, нет, бросьте, Крейг не злится. Крейг просто в ярости.
– Не пойму, – почти шипит он, – зачем ты сам напросился делать доклад со мной, если всю неделю приходишь сюда и попросту плюёшь в потолок?
Поставив стул ровно, Кенни складывает руки на столе, как прилежный ученик.
– Не хотел быть в паре с Картманом. Жиртрест обычно валяется на кровати и жрёт сырные шарики.
– А ты сейчас чем лучше? – вкрадчиво интересуется Крейг.
Кенни с задумчивым видом выдувает большой пузырь, который лопается с громким хлопком, слизывает с губ жвачку и пожимает плечами.
– Я свою половину доклада сделал.
– Это не тянет даже на десятую часть, – вполне справедливо возражает Крейг.
– Ой, да уймись ты, – морщится Кенни. – Мы в выпускном классе, и всем насрать на предпосылки Второй Мировой Войны в Европе, главное, чтобы мы хорошо написали итоговое тестирование. Не будь занудой, Такер. Вот уж никогда бы не подумал, что ты такой заучка.
– Я не зануда и не заучка, – вспыхивает Крейг. – Просто мне надоело ежедневно лицезреть твою наглую морду в моей комнате, и я хочу уже побыстрее доделать этот дурацкий доклад, чтобы избавиться от тебя.
Кенни, растянув языком жвачку, явно намеревается что-то ответить, но потом всё-таки утыкается в учебник. Крейг чувствует мрачную удовлетворённость и тоже собирается вернуться к учёбе, но теперь говнюк Кенни прочно занимает все его мысли. По непонятной причине он уже давно раздражает Крейга, причём Крейг употребляет это слово не в негативном значении – просто он странно реагирует на Кенни. Просто. Реагирует. И уж точно доклад тут совершенно ни при чём, потому что Крейг действительно не заучка, а свою законную «В» с двумя жирными минусами они и так получат – большего Крейгу и не нужно – так что он решительно не понимает, в чём дело.
Крейг отнюдь не склонен к ковырянию в себе, анализу чувств, рефлексии и прочему бреду, но по всему выходит, что Кенни ему попросту нравится. Это странно, а может, и нет, ведь в их пусть и захудалом городишке терпимо относятся к таким вещам, да и Кенни вроде как симпатичный. Не то, чтобы Крейг когда-нибудь оценивал внешность своих одноклассников, но однажды он подслушал разговор Бебе и Ред, которые обсуждали парней. Ред тогда сказала, что Кенни похож на ангелочка. Крейг ещё ни разу не видел ангелочков, которые бы пили, курили и настолько грязно ругались, как Кенни, но он уверен, девчонки бы бегали за ним, не будь Кенни из самой нищей семьи Саус Парка.
К слову сказать, тогда же Бебе назвала Крейга унылым типом с вечно кислой миной, но Крейгу плевать на слова девчонок. Да и сами девчонки его не интересуют, потому что всё, что занимает Крейга в данный момент – это Кенни, который явно только для вида расфокусированным взглядом пялится в учебник. Лёгкая светлая чёлка падает ему на глаза, и Кенни, смешно выпятив нижнюю губу, сдувает ту. Губы у него обветренные, с трещинкой в уголке рта, и Кенни периодически почёсывает ранку зубами, подцепляя запёкшуюся корочку.
Крейг тяжело вздыхает, и в этот момент Кенни поднимает взгляд на него.
– Ну, и что ты пялишься?
– Слежу, чтобы ты делал доклад.
– За собой лучше следи.
– А ты не указывай мне, что делать.
Кенни закатывает глаза.
– Как же с тобой скучно, Такер. Уж лучше бы я сейчас сидел и слушал бред Картмана про захват мирового господства, истребление всех евреев и китайцев и порабощение Кайла. Или зависал бы со Стеном и Кайлом, и мы…
– Нашли бы очередное сомнительное приключение на ваши задницы, – перебивает его потерявший терпение Крейг.
– Типа того, – Кенни тягуче-плавным, ленивым движением поднимается со стула и, запрокинув руки за голову, потягивается.
Его поношенный свитер задирается, и перед глазами Крейга маячит округлая впадинка пупка.
– Короче, Такер, я домой сваливаю.
– Ещё чего!
– Счастливо, – игнорирует его возмущение Кенни.
– Сядь, я сказал, – рявкает Крейг.
Кенни громко фыркает, показывает ему средний палец и, развернувшись, идёт к двери.
Этого уж Крейг никак не может стерпеть, потому что никто не имеет права посылать его фирменным жестом в собственном доме. Ну, если только отец, мать и иногда сестра, но никак же не обсосок Кенни. Вскочив, Крейг в два шага оказывается за ним и, схватив за шкирку, толкает вперёд, прикладывая грудью об дверь. Он заносит сжатый кулак, но не бьёт, потому что Кенни не сопротивляется. И хотя сейчас Крейгу виден лишь белобрысый затылок, ему почему-то кажется, что Кенни ухмыляется.
Крейг встряхивает его, как щенка, но Кенни снова не реагирует, и Крейг вдруг понимает, что они стоят слишком близко друг от друга. Злость испаряется, Крейг выдыхает, расслабляется и практически распластывается по телу Кенни. А тот всё молчит, и Крейг, опустив взгляд, смотрит на виднеющуюся между поясом широких, держащихся на тазовых костях, джинсов и краем свитера поясницу, на бледной коже которой виднеется пожелтевший синяк. Крейг зачем-то трогает его пальцами, надавливает, и Кенни всё-таки шипит сквозь зубы.
Пожалуй, Крейг удивлён. Отпустив ворот свитера, он обхватывает Кенни за впалую грудь, и чувствует, как чужое сердце заполошно стучит в ладони. В полной тишине спальни раздаётся лишь звук учащённого дыхания – до Крейга не сразу доходит, что это дышит он сам. В соседней комнате сестра громко болтает с кем-то по телефону, на кухне мать, напевая, готовит ужин, из гостиной доносятся звуки телевизионного матча – Бронкос играют с Массачусетскими Патриотами – Крейг протягивает свободную руку и поворачивает задвижку на двери. В ту же секунду ему кажется, что щелчок замка оружейным выстрелом разносится по дому, и через пару минут в его спальню сбегутся все родственники, но сестра заливисто смеётся за стенкой, подвыпивший отец грязно материт квотербеков Патриотов, а на кухне весело скворчат на сковороде котлеты.
Закинув руку за спину, Кенни тянет с себя свитер и, сняв, швыряет на пол. Повернув голову, он насмешливо косит глазом из-под чёлки.
– Сказал «а», Такер, говори и «б». Ты хоть знаешь, что дальше-то нужно делать?
– Знаю, – огрызается Крейг и просовывает бедро Кенни между ног.
Тот, в свою очередь прогнувшись в пояснице, потирается задницей об его пах и наклоняет голову, так что округлые позвонки выпирают подобно шипам на хребтах доисторических млекопитающих – Крейг однажды видел таких в музее Денвера. Он на пробу прикусывает одну округлую кость и с какой-то детской восторженностью трогает лопатки, напоминающие обрубки крыльев. Кенни под его руками пластичный, худой, обманчиво-хрупкий – Крейг знает, захоти тот вырваться, подраться, ещё не известно, кто выйдет победителем. Кенни знает много грязных уличных приёмов, да и не тощий он, а жилистый, вёрткий, как уж в траве. Но сейчас от мнимой покорности Кенни у Крейга рвёт крышу, и он, вцепившись ему в волосы, заставляет запрокинуть голову и жёстко целует. Кенни отвечает с не меньшим энтузиазмом, но всё же позволяет вести, постанывая Крейгу в рот, и нет возможности от него оторваться.
На грани сознания проскальзывает мысль, что так не удобно, что в двух шагах стоит кровать, но есть что-то запредельное в том, как Крейг сейчас вжимает Кенни в рассохшуюся дверь собственной спальни, поэтому он просто просовывает руку вперёд и расстёгивает его джинсы. Подсунув большие пальцы под резинку трусов, Крейг тянет их вниз вместе с джинсами, спускает к щиколоткам и, наступив, помогает Кенни вышагнуть из штанин. Теперь тот, если не считать носков, абсолютно голый, в то время как Крейг всё ещё полностью одет. Он облизывает шею Кенни, оставляя на коже влажные, поблёскивающие в тусклом свете лампы, полосы, и, пинком отшвырнув джинсы в сторону, хлопает Кенни по внутренней стороне бедра, заставляя шире расставить ноги.
Кенни подчиняется, и Крейг на сухую трёт его пальцами между ягодиц, плашмя давит подушечками на тугую дырку, и Кенни слабо охает.
– Тихо, тихо, – у Крейга от желания и нереальности всего происходящего кружится голова и он неловко дёргает собачку молнии на ширинке собственных джинсов, облегчая давление, а Кенни ёрзает под ним, подгоняя насмешливым:
– Поторопись, Такер, не то я кончу, трахая твою дверь.
В отместку Крейг, сплюнув на пальцы, вставляет ему сразу два, правда всего на одну фалангу – по слюне идёт туго, и Кенни, судя по напрягшимся плечам, явно неприятно. Крейг притормаживает и уже не спеша растягивает его. Кенни расслабляется, а когда Крейг начинает дрочить ему, уже самостоятельно насаживается на пальцы.
– У меня резинки в заднем кармане джинсов, – шепчет он, и Крейг кивает самому себе.
Когда он вставляет Кенни, то дуреет от ощущения, какой же тот тугой – Крейг буквально натягивает Кенни на член, держа за тазовые кости. Он трахает его, вколачивая в дверь, и Кенни материться в голос, так что приходится зажать ему рот ладонью. Кенни попеременно то облизывает её, слюнявя кожу, то пытается укусить.
– Мать твою, – Крейг тянет его зубами за мочку уха; джинсы он удосужился лишь приспустить, так что ремень теперь режет под ягодицами, дыханием сбивается от резких движений.
Когда Кенни кончает, с глухим стоном откидываясь назад и вжимаясь спиной Крейгу в грудь, то Крейга утягивает в оргазм вместе с ним.
Потом некоторое время они, шалые, сидят на полу и пытаются отдышаться. Кенни, первым подтянув к себе разбросанную вокруг одежду, быстро натягивает её, прочёсывает пятернёй взлохмаченные волосы и говорит нравоучительным тоном:
– Видишь, Такер, и подготовка к докладу может быть интересной.
Крейг, молча стянув презерватив, поправляет джинсы и застёгивает молнию.
– Ну, бывай, – махнув рукой, Кенни отпирает дверь и уходит, а Крейг растеряно смотрит ему вслед.
***
На следующий день Крейг натыкается на Кенни у школьного крыльца. Тот, наплевав на правила, потягивает сигарету и слушает разглагольствования Картмана о мировом заговоре жидомассонов. Рядом стоят не выспавшийся Стен и красный от злости Кайл. Кенни мажет по Крейгу равнодушным взглядом и даже не удосуживается кивнуть в знак приветствия. Ну, и не очень-то хотелось! Крейг, засунув руки в карманы, проходит мимо, задев Картмана плечом. В ответ на его «уёбок» он, не оборачиваясь, показывает Картману средний палец и пинком открывает школьную дверь.
Весь день Крейг замечает за собой, что пялится на Кенни, но тот явно не замечает его, увлечённо занимаясь своими делами. Крейга это бесит, хотя с чего бы? В конце концов он же не трепетная обманутая девица. И, если уж на то пошло, то это Крейг трахнул Кенни, а не наоборот, так что ему вообще грех жаловаться. Но под рёбрами у Крейга будто засела заноза, которая колет и мешает, и он не знает, что должен сделать в сложившейся ситуации.
Впереди выходные, и Крейг мается два дня. Он в одиночестве доделывает доклад, матеря Кенни последними словами, и в понедельник приходит в школу совсем разбитым. На большой перемене он смотрит, как Кенни с жадностью поедает сандвич, и думает, что им, наверное, нужно поговорить.
Можно просто подвалить к Кенни, стрельнуть сигарету и между делом произнести: «Может, повторим?» Или намекнуть, мол, у меня сегодня предки сваливают на заседание литературного кружка, так что никто не услышит, как громко ты стонешь. Но Крейг почему-то отчаянно боится, что ляпнет какую-нибудь глупость на вроде: «Знаешь, Кенни, мне пришлось стирать твою сперму с двери футболкой. Потом я закинул её под кровать, а вчера, перед тем, как сунуть в стиральную машину, подрочил на неё». Нет, такого Кенни точно знать не следует, поэтому Крейг заедает свой порыв безвкусной остывшей пиццей и неимоверным усилием воли заставляет себя не пялиться так откровенно на Кенни.
На последнем уроке класс делает доклады. Кенни неплохо справляется со своей частью, и мистер Гаррисон ставит им «В». Кажется, он доволен, так что Крейг надеется, что они с Кенни снова окажутся в паре, когда начнут раздавать новые темы докладов.
Крейг настолько уверяет себя, что его поставят в пару с Кенни, что едва не наворачивается со стула, когда мистер Гаррисон зачитывает фамилии Донаван-Маккормик. Крейг ошарашенно глядит на Клайда – тот явно недоволен таким положением вещей – и переводит взгляд на Кенни, который старательно выцарапывает что-то ручкой на парте и вообще не обращает на происходящее внимание.
В итоге сам Крейг остаётся без пары, за что мистер Гаррисон, покачав головой, разрешает ему выбрать любую тему для доклада. Крейг вытаскивает бумажку с первой попавшейся и сваливает из класса.
В автобусе Крейг плюхается на заднее сидение, и тут к нему подсаживается Клайд.
– Я надеялся делать доклад с Бебе, а не с этим придурком, – зло произносит он.
Крейг кивает – ему знакомо понятие разбитых ожиданий. Из всего недовольного монолога Клайда он слышит только «Маккормик… Маккормик… Маккормик…», а потом Клайд неожиданно спрашивает:
– Ну, и как он тебе?
– Что? – поворачивается к нему Крейг. – В каком смысле «как»?
Клайд подвисает, хлопая ресницами, и до Крейга запоздало доходит, что тот имел в виду совместное написание доклада.
– Обсосок он, – бросает Крейг и, протиснувшись мимо Клайда, выходит на две остановки раньше.
***
В четверг после уроков Крейг наблюдает за тем, как Клайд предлагает Кенни пойти к нему, чтобы позаниматься. Крейгу интересно, всегда ли подготовка к докладам заканчивается у Кенни сексом, но он естественно помалкивает.
Пока они все вместе едут в школьном автобусе домой, Крейг размышляет, окажись Клайд в его ситуации, нашёл бы он способ подвалить к Кенни. Наверняка просто подошёл бы к нему и сказал это своё коронное: «Привет, детка». Хотя, может, Кенни и не повёлся бы. Наверняка не повёлся бы! Некоторое время Крейг со злорадством думает о том, что Кенни послал бы Клайда, а потом смотрит на маячащие впереди светлую и каштановую макушки и снова скисает.
Дома Крейг пытается готовиться к докладу, но вместо этого вспоминает, что у Кенни под правой лопаткой три маленькие родинки – интересно, заметит ли их Клайд? От нечего делать Крейг берёт сотовый и пишет ему сообщение.
«Как дела?»
Ответ приходит минут через пять.
«Норм. Занимаемся».
Крейг едва удерживает себя от того, чтобы спросить, чем они там занимаются, и вместо этого набирает:
«Может, прошвырнёмся вечером?»
Телефон не пищит ответным смс так долго, что Крейг даже проверяет, отправилось ли его. Наконец приходит:
«Прости, я занят, обещал помочь предкам. Плюс не знаю, сколько просижу с Маккормиком. Этот хер ничего не делает».
«Козёл», – пишет Крейг, имея в виду вовсе не Кенни.
Клайд не утруждает себя ответом.
Крейг ещё с полчаса пытается вчитаться в изложенный в учебнике материал, но потом бросает это гиблое дело и сваливает на улицу. Он долго блуждает по плохо освещённым улицам, размышляя, уместно ли сейчас будет завалиться к Клайду. В конце концов он естественно идёт домой.
Крейг уже поворачивает на дорожку к гаражу, когда вдруг замечает вдалеке рыжее пятно – сомнений быть не может, это Кенни зябко кутается в парку. Крейг притормаживает у почтового ящика и ждёт, когда Кенни поравняется с ним.
– Ну, привет.
Кенни глядит чуть удивлённо.
– Так здоровались вроде сегодня? – он довольно улыбается, и Крейг вспыхивает, как спичка.
– Идём, – он дёргает Кенни за парку, – поговорить надо.
– Ну, идём, – усмехается Кенни.
Он раздевается в прихожей, и Крейг, кивнув в сторону лестницы, пропускает его вперёд. Кенни легко поднимается по ступенькам, а Крейг тащится за ним и отстранённо думает, что наверняка джинсы Кенни носил раньше старший брат – слишком уж свободно они болтаются на узких бёдрах.
Когда они проходят в комнату, Крейг тщательно запирает дверь и разворачивается к Кенни, который стоит посередине с независимым видом, засунув руки в карманы.
– Как доклад с Клайдом? – желчно интересуется Крейг. – Было веселее, чем со мной.
– Гораздо, – ухмыляется Кенни.
Крейг сжимает и разжимает кулаки, и Кенни скалится:
– Давай, Такер, спроси. У тебя вопрос на лбу словно написан.
– Ты с ним трахался? – выдавливает Крейг.
– А вот это, Такер, – спокойно произносит Кенни, – не твоё собачье дело. Усёк? Не веди себя, как ревнивая жёнушка или брошенная барышня.
Крейг бьёт раньше, чем успевает подумать – просто в следующую секунду его кулак летит Кенни в скулу, и тот, явно не ожидая этого, отшатнувшись, падает на пол.
– Сука ты! – Крейг наваливается сверху, придавливая корпусом, перехватывает правую руку Кенни и давит предплечьем на горло.
Кенни пару раз моргает, а затем начинает хохотать. Он смеётся, запрокинув голову, и Крейг в растерянности смотрит, как под его рукой подрагивает острый кадык.
– Не хочешь говорить – сам проверю, – рычит он, дёргая ремень, на джинсах Кенни, а тот, всё ещё посмеиваясь, безропотно позволяет раздеть себя.
Крейг с силой разводит его бёдра и, ревностно оглядывая чистую кожу, лезет пальцами между ягодиц – входит с трудом. От облегчения Крейг прижимается губами к округлому колену, а затем спускается ниже, оставляя засосы на внутренней стороне бедра – Кенни вздрагивает и всхлипывает в ответ на каждый. Когда Крейг доходит до паха, Кенни ловит в ладони его лицо и заставляет приподнять голову.
– Придурок ты, Такер, мог бы просто сказать.
Крейг хмурится, потому что, ну, может, он и вправду ступил, а Кенни между тем ёрзает под ним и замечает.
– Слушай, я не очень люблю, когда мне кулак в задницу засовывают.
Крейг в отместку сгибает пальцы, и Кенни давится словами. Крейг, всё ещё злясь, растягивает его небрежно, торопиться, нагибается и лижет чуть припухшую кожу, суёт язык между разведёнными «ножницами» пальцами.
– Фу, Такер, – ахает Кенни.
– Презервативы есть?
– Откуда? Я же шёл к Клайду заниматься.
Это звучит почти грёбаным признанием, и Крейг глупо улыбается. Он соображает, есть ли резинки у него самого – кажется, валялись где-то в ящике.
– Лежи тут, – командует Крейг, поднимается и, вытряхивая себя из джинсов, на одной ноге скачет к письменному столу – презервативы обнаруживаются под учебником математики.
– Может, займёмся этим на кровати, – потягивается Кенни.
– В следующий раз, – Крейг надрывает упаковку и ловко раскатывает латекс по члену.
– Смотри колени не сотри, – ехидничает Кенни.
– Не волнуйся, – Крейг закидывает его ногу себе на плечо и, сплюнув в ладонь, растирает слюну Кенни по промежности. Хорошо хоть резинка специальная, с жирной смазкой.
Крейг поглаживает Кенни низ живота, пока вставляет ему до конца, и тот вскидывает бёдра навстречу. Они трахаются, как кролики, и Крейг возит Кенни по жёсткому ворсу ковра, ссаживая не только собственные колени, но и кожу на его спине. Впрочем, Кенни явно не обращает на это внимания, надрачивая ствол под самой головкой. Когда он кончает, забрызгав спермой живот и грудь, Крейг вытаскивает член, снимает презерватив и доводит себя до оргазма кулаком, глядя на белёсые потёки на худом теле под ним.
Потом они всё-таки перебираются на кровать. Кенни ёжится и кутается в плед, а Крейг обнимает его и для верности закидывает сверху ногу.
– Кажется, кое-кто влюбился, – довольно тянет Кенни.
Крейг отвешивает ему подзатыльник.
– Это ты про себя что ли?
– Вот ещё, – Кенни задирает подбородок – весьма удачно, потому что так целоваться гораздо удобнее.
@темы: Фанфики
А учитывая, что на носу Байки, всё это можно охарактеризовать лишь словом пиздец! 
давайте вы мне фразу или ситуацию, рейтинг, в конце концов, а я вам драббл, а?
Просто иногда мальчикам всё же приходится взрослеть. 
)
<--