Beat The Devil's Tattoo
17.12.2011 в 02:43
Пишет ~Lundi~:Therapy. Глава 3.
Название: Therapy (Психотерапия)
Автор: NavyBlueWings
Перевод: Guernicah, ~Lundi~
Бета: ChiChiQB
Пейринг: Саске/Наруто, Какаши, Итачи, Киба, Шикамару, Ино, Сакура, Сай, Джирайя, Цунаде
Рейтинг: от PG-13 до NC-17
Жанр: романтика, юмор, ангст
Размер: макси
Состояние: фик закончен - 18 глав; перевод - в процессе
Дисклеймер: персонажи заимствованы
Предупреждение: ООС, AU, POV Наруто
Размещение: запрещено
Разрешение на перевод: запрос отправлен
От переводчика: герои живут в США
Саммари: Спустя четыре года постоянных ссор и драк между Учихой Саске и Узумаки Наруто терпение директора школы лопается, и Цунаде отправляет ребят в добровольно-принудительном порядке на консультацию к лучшему психотерапевту в Конохе. На первый взгляд - отличная идея. Но, постойте, что это..? Доминирование и подчинение? Совместные ночевки и поцелуи в качестве наказания? Да на что они вообще подписались?
Ссылка на оригинал: here...
URL записиНазвание: Therapy (Психотерапия)
Автор: NavyBlueWings
Перевод: Guernicah, ~Lundi~
Бета: ChiChiQB
Пейринг: Саске/Наруто, Какаши, Итачи, Киба, Шикамару, Ино, Сакура, Сай, Джирайя, Цунаде
Рейтинг: от PG-13 до NC-17
Жанр: романтика, юмор, ангст
Размер: макси
Состояние: фик закончен - 18 глав; перевод - в процессе
Дисклеймер: персонажи заимствованы
Предупреждение: ООС, AU, POV Наруто
Размещение: запрещено
Разрешение на перевод: запрос отправлен
От переводчика: герои живут в США
Саммари: Спустя четыре года постоянных ссор и драк между Учихой Саске и Узумаки Наруто терпение директора школы лопается, и Цунаде отправляет ребят в добровольно-принудительном порядке на консультацию к лучшему психотерапевту в Конохе. На первый взгляд - отличная идея. Но, постойте, что это..? Доминирование и подчинение? Совместные ночевки и поцелуи в качестве наказания? Да на что они вообще подписались?
Ссылка на оригинал: here...
Куриный суп на все случаи жизни.
Куриный суп на все случаи жизни.
Часы показывали шесть сорок семь. Закутавшись по самые уши в тёплое одеяло, я наблюдал, как плавно кружили за окном белые хлопьями снега. Январь на деле выдался намного более холодным, чем я мог себе представить. В доме было темно, и лишь включенный телевизор неярким цветным пятном освещал комнату. По ТВ опять крутили какое-то дурацкое шоу про детей и роботов. Вообще непонятно, почему на выходных показывают такие странные, никому не интересные передачи. Вот то ли дело в Японии! Там даже один на один с телеком уикенд можно провести клёво и забавно. А вот у нас в США на первом месте всегда идет цензура, в результате чего передачи урезаются до невозможности. В смысле, думаете, вы где-то сможете увидеть, как парни целуются? Фигушки! Не то чтобы я и правда хотел на такое посмотреть, вовсе нет! Но ведь желающие наверняка найдутся. Так почему бы не дать людям подобную возможность? Как же наша хвалёная демократия?
Чёрт возьми, неужели прошло только три минуты? Раскинувшись на диване, я принялся наблюдать за скользящими по потолку полупрозрачными тенями. Не сказать, что я хотел как можно скорее увидеть Саске, просто дома было чертовски скучно и одиноко. А всё из-за одного бессовестного водителя снегоуборочной машины, который, видимо, посчитал, что я всё равно сегодня никуда не собирался, и предусмотрительно оставил мою тачку прозябать в сугробе. Эти проклятые коммунальные службы заботятся только о своей прибыли, а вот качество предоставляемых услуг их абсолютно не волнует! Вышло так, что даже если бы Шикамару или Киба согласились со мной потусить (ну это так, мечты-мечты, ибо благодаря тому же самому водителю они были вынуждены самостоятельно расчищать свои улицы от снега), я не смог бы выехать из дома. Кроме того, я уже всё равно принял душ и переоделся в пижаму, и всё, что мне теперь оставалось, так это коротать вечер, сидя перед телевизором. В принципе, можно было бы заняться готовкой, но я ведь не знал, будет ли Саске, когда придёт, голоден или нет. Получается, другого выхода не было — приходилось умирать со скуки в надежде, что некий теме таки вернётся и успеет меня спасти, пока я окончательно не отбросил коньки.
…И как ни странно, эта мысль вовсе не раздражала и всё такое. Саске, спасающий кого-то или что-то… Мне показалось, это амплуа ему очень даже подходит. Такс, часы стопудово надо мной издеваются, да по-любому прошло уже намного больше времени, чем какие-то несчастные две минуты. Думаю, им просто нравится наблюдать за тем, как я тут страдаю от одиночества.
Я перевернулся на живот и прикрыл глаза. Не то чтобы мне раньше не приходилось одному сидеть дома. На самом деле это случалось очень часто, даже слишком часто. Когда мне было лет десять или около того, родители, бросив меня, исчезли без следа. У каждого из них уже имелось подготовленное завещание, но это только ещё больше меня разозлило. Если они планировали в один прекрасный день оставить меня на произвол судьбы, то почему же не удосужились черкнуть хотя бы пояснительную записку, что да почему? Я же их единственный сын, чёрт возьми! Неужели я не заслужил пару строк и элементарное извинение?
От Джирайи тоже в этом вопросе толку было как с козла молока. Всякий раз, когда я пытался заговорить с ним о родителях, дед менял тему или просто-напросто предлагал поесть рамена. Может, поэтому я так и полюбил лапшу. Вскоре рамен стал лакомством, без которого я буквально не мыслил своего существования. Его можно было пожевать, когда Джирайя пропадал на гулянках или работал сутки напролёт. Мой дом был, пожалуй, чересчур большим для десятилетнего ребенка, но очень скоро я нашел в том, чтобы жить одному, неоспоримые преимущества. Я мог в свое удовольствие попрыгать на кровати или, например, залезть с ногами на стол, когда душа пожелает. Не было необходимости каждый вечер чистить зубы или купаться! Жить самому было реально круто! Это будто одно сплошное приключение! Ну, по крайней мере, так казалось до тех пор, пока я не понял, что на самом деле один-одинёшенек. Годам к двенадцати розовые очки окончательно спали, заставив меня осознать, что родители никогда больше не вернутся. Даже чтобы наказать меня. Я мог устроить дома полный погром, и всё равно никому… никому не будет до этого дела. Где-то в тринадцать я купил первое в своей жизни моющее средство.
Хуже всего мне пришлось в средней школе. Потому что все мои ровесники были наслышаны о том, как «меня бросили» и «от меня отказались». Люди старались держаться подальше, словно я был тяжело болен или что-то в этом роде. А в ответ на такое отношение я и сам начинал злиться на окружающих, ненавидеть всех без разбора. А почему бы и нет? Я был всего лишь ребенком, который не сделал ничего плохого, а все пялились на меня словно на прокаженного. Мне просто хотелось стать обычным, завести друзей, весело праздновать дни рождения, а не сидеть на кухне, в одиночестве распевая поздравительные куплеты. Джирайя, как правило, вспоминал об этом знаменательном дне неделю спустя и покупал мне какую-нибудь милую безделушку в качестве извинения. Но я вовсе не обижался: дед был старым и занятым человеком, и воспитывать меня, по идее, вовсе не должно было входить в его обязанности.
Но однажды он сделал кое-что, что круто изменило мою жизнь. Джирайя отправил меня в старшую школу Конохи вместо той, куда пошло большинство моих одноклассников. Сначала меня это несказанно взбесило. Одна мысль о том, что мне придется опять столкнуться с незнакомыми людьми, которые будут от меня шарахаться, была невыносима. Я шел в первый класс старшей школы без единого друга, а уже через неделю у меня было полно приятелей. Первым, с кем я познакомился, был Шикамару, он поразил меня своими упорными попытками поспать на уроке. И когда я присел с ним рядом и предложил пухлую пачку тетрадей, которые по счастливой случайности захватил в тот день из дому, он просто повел плечами, поясняя, что всё, о чем говорят на парах, ему уже известно. Но каким-то чудом моя несравненная улыбка продлила его бодрствование ровно настолько, чтобы нам хватило времени познакомиться. А затем Шика представил мне Ино, которая тут же сообщила, что я милейшее создание из всех, кого она когда-либо встречала. Оглядываясь назад, я всё больше убеждаюсь в том, что небеса наконец сжалились надо мной и послали мне Шикамару и Ино. А вскоре после этого я встретил Кибу, Чоджи, Хинату, Неджи и девушку своей мечты по имени Сакура. Саске являлся, скажем так, «обратной стороной медали», но даже он был в сотни раз лучше, чем любой из учеников в моей прошлой школе. Он хотя бы разговаривал со мной, пусть это и были в большинстве своем издёвки и подколы.
Вот так в моей жизни всё и поменялось. Я перестал чувствовать себя жертвой обстоятельств, превратившись в героя, который смог эти самые обстоятельства побороть. Конечно, моментами я по-прежнему испытывал некий дискомфорт или одиночество, например, когда в школе проводились дни открытых дверей для родителей. Но ни единого раза с тех пор, как моя нога ступила на территорию старшей школы Конохи, я не прозябал на свой день рождения на кухне, напевая себе под нос тематические песенки. Ино никогда больше не позволяла этому случаться. А я, в свою очередь, зарекся ни за что не становиться вновь озлобленным и замкнутым. Мне вовсе не хотелось, чтобы однажды люди — Шикамару, Ино, да даже тот же Саске — снова смотрели на меня с отвращением. Теперь, когда я знал, каково это — иметь близких друзей, которые заботятся о тебе, — я готов был на всё, лишь бы ощущение того, что ты кому-то дорог, никогда не исчезало.
Кстати говоря, об ощущениях… в тот момент я почувствовал, как что-то легонько коснулось моей спины. Первым, что я заметил, открыв глаза, была нависшая надо мною странная тень. Я нервно дёрнулся, но тут же успокоился, завидев знакомое бледно-хмурое лицо.
— Не стоит оставлять дверь открытой, — вот! Только пришел, а уже отчитывает меня за нечто «в стиле добе». Я зевнул, довольно потягиваясь, чтобы окончательно развеять вечернюю сонливость. Я что, задремал?
— А сколько времени? — пробормотал я, потирая глаза. Не дожидаясь ответа, я покосился на настенные часы, которые по счастливой случайности оказались как раз над головой Учихи. И судя по времени, которое они показывали, Саске должен был прийти ещё полчаса назад. Я перевел взгляд обратно на него и недовольно заметил: — Эй, ты опоздал!
— Я не опоздал. Просто не стал тебя будить, идиот.
— Аа… А почему? — он вздохнул и, спрятав руки в карманы, двинулся на кухню.
— Я голоден. Пошли, приготовишь мне что-нибудь, — ну уж нет. Ему придётся научиться отвечать на мои вопросы, когда я их задаю. Хочет он того или нет. Ну, или, по крайней мере, не разговаривать со мной в таком приказном тоне, будто я какая-то домработница. Но тем не менее я поднялся с дивана и послушно последовал за ним на кухню. Саске уже вовсю изучал содержимое моего холодильника, видимо, в поисках закуски.
— Вот только за одно это мне следовало бы заставить тебя есть рамен, — Учиха презрительно фыркнул и, вынырнув из-за дверцы с большим яблоком в руках, пошел к раковине.
— Радуйся, что я вообще смог добраться: дороги совсем замело, — радоваться? Да как будто это такое неземное счастье, что он соизволил навестить меня и теперь вот бессовестно лопает мои фрукты! Да если бы мне нужен был такой друг, я мог бы с таким же успехом пригласить Чоджи.
— Ладно, так и быть. Сегодня будем есть суп, — я проскользнул мимо Саске к заветному шкафу, принимаясь выкладывать на стол все необходимые мне ингредиенты и не общая никакого внимания на его крайне удивленное выражение лица. И прежде чем он успел задать вопрос, я уже поспешил на него ответить. — Я же говорил тебе, кажется, что не ищу легких путей. Так с какой стати я бы стал подавать консервированный суп?
— И после всего этого ты продолжаешь есть рамен? — я на секунду прервался, отложив нож в сторону, и покачал головой.
— Это другое, — нехотя пробормотал я. Видимо, Саске каким-то образом почувствовал, что это очень личное, потому что фыркнул, но допрашивать не стал. Зато с интересом наблюдал, как я режу морковь. Конечно, тут идеально подошла бы тёрка, но я не успел её помыть после вчерашнего. И сомневаюсь, что его величество Учиха Саске позволил бы мне использовать при приготовлении пищи грязную посуду. То, как он молча пялился на меня все это время, начинало порядком раздражать, и, в конце концов не выдержав, я, прервавшись на секунду, указал рукой на холодильник: — Достань-ка курицу.
— А что именно ты готовишь? — поинтересовался Саске, но просьбу выполнил. И я почувствовал гордость от того, что когда речь заходила о кулинарии, Учиха, будучи доминантом (с чем я, кстати, в корне не согласен!), всё-таки послушно выполнял то, что я ему говорил. Это было, конечно, странно, но приятно.
— Куриный суп. Надеюсь, у тебя нет аллергии на сельдерей? — Саске отрицательно покачал головой, тем самым давая мне добро вернуться к нарезке овощей. Я уже знал наверняка, что он ничего не имеет против моркови и базилика, так как они использовались во вчерашнем блюде. Но всё же стоило перестраховаться, не хватало мне ещё бессознательного тела, содрогающегося в конвульсиях на моём полу.
Саске удалился, как только я отправил курицу подрумяниться в духовке. Странно, но уже на второй день он чувствовал себя достаточно уверенно, чтобы расхаживать по дому без моего сопровождения. Окажись я на его месте, наверное, старался бы вообще не выходить из комнаты. Помешивая бульон, я вспоминал слова Какаши. Саске ведь и вправду был более приспособлен к переменам в обстановке, чем я. Войдя в новую компанию, он мог за считанные дни сделать её своей. И меня пугала мысль о том, что точно так же он может поступить и с моим домом. Тогда это место будет одновременно и моим, и его, то есть… нашим. Было крайне странно думать о том, что у нас может быть что-то общее, кроме драк. Странно, ведь при этом мои щеки начинали пылать от смущения.
К счастью, я успел успокоиться и взять себя в руки до того, как Саске, уже переодетый в пижамную одежду, возвратился на кухню. Его мокрые волосы ясно давали понять, что он только-только из душа. И принимал он его без разрешения. Ну что же, тогда становилось понятно, почему Учиха пропадал так долго. В этот раз на нём были белая футболка и синие штаны, и я опять-таки не преминул как следует его рассмотреть. Наверное, он начал чувствовать себя у меня дома вполне комфортно ещё до того, как переступил порог. Потому как я был более чем уверен, что так непринужденно мог себя вести только очень довольный Саске. Наконец я отвлекся — необходимо было проверить готовность курицы, а то томящиеся в кастрюльке на плите овощи уже вовсю пускали аппетитный пар, так и просясь в тарелку.
— Ты ещё не читал вторую анкету? — поинтересовался я, вонзая вилку в белое мягкое мясо и боковым зрением отмечая, что Саске направился к кухонным шкафчикам, чтобы достать оттуда тарелки и столовые приборы. Стоило отдать ему должное, память у ублюдка — что надо!
— Неа.
— Я тоже нет.
— Хн, — Саске не торопясь проследовал обратно и принялся накрывать на стол, хотя его никто об этом не просил. Наверное, ему было попросту неудобно сидеть сложа руки, пока я крутился у плиты. В общем, не важно. Ловко извлекая курицу из духовки и помещая её в миску, чтобы она немного остыла, я вновь повернулся к Учихе, с удивлением осознавая, что Саске всё это время опять меня разглядывал. Чёрт возьми, да когда только я успел привыкнуть к этому? Разве не вчера ещё меня дико бесило такое его поведение?
— Чт-что ещё?
— Ты что пить будешь? — я скользнул взглядом вниз: в руках Саске держал два пустых стакана.
— Колу, — он недовольно шмыгнул носом, выражая тем самым своё отношение к столь нерациональному выбору напитка, на что я лишь закатил глаза. — Я могу пить что пожелаю, так что извини.
— Я ничего и не говорю.
— Да, но носом крутишь так, что все твоё отвращение самостоятельно вылезает наружу, — он усмехнулся в ответ на моё сверхточное наблюдение и отвернулся к холодильнику, и теперь его лицо было вне поля моего зрения.
— Ты это где-то вычитал, так?
— А?
— Ну, невербальное общение, язык жестов, — Саске хлопнул дверцей и обернулся. Его ухмылка всё ширилась по мере того, как я краснел от смущения. Я тут же затряс головой, стараясь как можно скорее прогнать ненавистный румянец.
— И что тут такого? Если этот странный недоврач собирается выворачивать меня наизнанку с помощью дурацких примет, ну то есть «непроизвольных движений», то я просто-напросто узнаю о них всё вдоль и поперёк и не буду больше давать ему повода. Тогда и он в свою очередь не сможет больше обо мне ничего сказать, — довольно закончил я, принимаясь разрезать курицу и закидывать мелкие кусочки в кипящий овощной бульон. — А, может, я даже пойду дальше и проделаю некоторые трюки намеренно, чтобы он пришел к ложным выводам. Ох, жду не дождусь, когда наконец удастся утереть ему нос!
— Ты и правда думаешь, что опытный специалист попадется на такую дилетантскую уловку? — и хотя в его голосе чувствовалось явное недоверие к моему, можно сказать, идеальному плану, я кивнул. — Ну ты и идиот.
— Никак нет! — к сожалению, необходимость резко вскинуть голову для того, чтобы в очередной раз посверлить Учиху свирепым взглядом, обернулась мини-трагедией. Отвлекшись, я случайно прошелся хорошо заточенным лезвием кухонного ножа себе по пальцу. Невольно зашипев от боли, я уставился в открытую рану, в которой начинала стремительно скапливаться свежая кровь. Обычно люди впадают в ужас при виде столь глубоких порезов, но для меня это было обычное дело. Годами работая с едой, я постоянно резался, входя в азарт или торопясь перейти к следующей стадии приготовления блюда. Недолго думая, я засунул пострадавший палец в рот, прижимая язык к свежей ране, и принялся внимательно осматривать курицу на предмет своей крови. Но только-только я вздохнул с облегчением, убедившись, что не испачкал белое диетическое мясо, как меня тут же грубо схватили за запястье, заставляя вынуть поврежденный палец изо рта и протянуть руку вперед, навстречу теплому касанию. Я удивленно взглянул на Саске, который сейчас крепко сжимал мою кисть, промывая рану проточной водой.
— Ты идиот, — не обращая внимания на заметный перепад его настроения, я попытался выдернуть руку.
— Отпусти! Ничего страшного, я постоянно режусь, когда готовлю еду. Наверное, я слишком неуклюж, — я думал сгладить обстановку удачной, как мне казалось, шуткой. Но не тут-то было, вместо того чтобы обрадоваться моему признанию и сострить в ответ, Саске только сильнее рассердился.
— Так, держи руку под водой. И не вздумай дергаться, — сварливый тон, которым Учиха говорил всё это время, меня изрядно напрягал. Но не прошло и секунды, как он метнулся вон из кухни, оставив меня шокировано пялиться ему вслед. Конечно, Саске регулярно подкалывал меня или оскорблял, но обычно при этом он был раздраженным или недовольным. Но никак не… свирепым. Сколько я его помнил, Саске никогда не злился. Если ему что-то не нравилось, то он просто-напросто разворачивался и шел восвояси или презрительно фыркал, но озвучивать свое недовольство было не в его характере. Сейчас же он чуть ли не кричал на меня… и это было вовсе на него не похоже. Размышлений о странном поведении Учихи оказалось более чем достаточно, чтобы заставить меня стоять спокойно до самого его возвращения. Не говоря ни слова, Саске опять взял мою руку в свою и принялся перевязывать порезанный палец бинтом, который хранился у меня в ванной, в аптечке первой помощи. Мы с Саске могли нехило навалять друг другу во время стычек, поэтому я никогда не был уверен, в каком виде в очередной раз заявлюсь домой. А бережёного бог бережёт.
— Ай, не так сильно, — пробормотал я, дергаясь от боли, но Учиха продолжал усердно забинтовывать рану. Его пальцы мягко касались моей кожи, и это было слишком не похоже на те болезненные удары, которые обычно наносили его твёрдые кулаки. Я неуверенно покосился на Саске, когда, даже закончив перевязку, он все ещё не торопился выпускать мою руку, но натолкнулся на гневный взгляд тёмных глаз. Чёрт, да Учиха просто вне себя. Я невольно вздрогнул, и Саске, видимо, ощутил это через мою руку, потому что вдруг быстро посмотрел на меня. Пытаясь скрыть удивление, я тут же спросил: — Ты в своё время что-то «не поделил» с порезами, или как?
— Забей, — он отдернул руку, будто моя ладонь внезапно оказалась покрыта кислотой, и, не проронив больше ни слова, двинулся к столу, словно ничего только что и не произошло. Я так же молча следил за ним взглядом, неосознанно поглаживая то место, где соприкасались наши руки. Его движения всё ещё были порывистые и резкие, а не плавные, как обычно. Что-то странное случилось сейчас, и я вовсе не был уверен в том, хотел ли я знать, что именно это было. И всё же мое сердце продолжало учащенно колотиться: такое впечатление произвел на меня тот напряженный взгляд Учихи. Да Саске сто раз раньше видел меня истекающим кровью. И если уж на то пошло, в девяноста девяти случаях из ста это было по его вине. Какая тогда разница, скажите на милость, между безжалостными побоями и незначительным кухонным инцидентом?
— Неси тарелки сюда. Я не собираюсь тащить кастрюлю на стол, — как ни странно, но мой рот продолжал работать исправно, даже несмотря на то, что голова была как в тумане. Я снова отвернулся, перекладывая наконец оставшиеся кусочки курочки в суп, и невольно вздрогнул, когда Саске нечаянно задел моё плечо. Пытаясь взять себя в руки, я громко засмеялся. — И вообще радуйся, что я приготовил для тебя ужин, так как вообще-то это вовсе не входило изначально в мои планы, — оу, отлично, ложь, чтобы прикрыть другую ложь. Именно с этого лучше всего начинать трапезу.
— Хн, — и, кажется, впервые в жизни я был рад услышать его обычное ворчание. Я наполнил тарелку Саске супом и взялся за свою. Стоило только Учихе вернуться за стол, как все мои переживания по поводу необычного инцидента сменились мыслями о том, что вот именно сейчас Саске будет пробовать мою стряпню. Конечно, вчерашний соус к спагетти я тоже готовил сам, но всё же то был рецепт, отработанный на протяжении многих лет. А здесь всё иначе. Я всего пару раз варил такой суп, и каждый раз его вкус немного отличался от запланированного. И теперь я был вовсе не так уверен в успехе, как мне хотелось бы.
— Хватит уже так поглядывать на еду. Заморозишь ещё, чего доброго! — он закатил глаза и поднес ложку ко рту, в то время как я вперился взглядом в окно над кухонной раковиной. Снег начал валить ещё сильнее, но даже он не был способен отвлечь меня от томительного ожидания. Ох уж это непроницаемое выражение, навечно застывшее на лице Саске. Да ему прямая дорога в телохранители. Ну, знаете, эти парни тоже никогда не улыбаются. А только смотрят равнодушным взглядом, когда ты пытаешься поздороваться. Нет, ну правда…
— Ты собираешься есть? — ох да, точно, совсем забыл. Я взглянул в свою тарелку, суп в которой уже успел достаточно остыть. Одно движение ложкой — и вот я уже почувствовал соблазнительный аромат насыщенного бульона. Подув на дымящуюся жидкость ещё немного, я довольно усмехнулся. Ну что же, это было очень даже неплохо. Взглянув перед собой, я отметил, что Саске, видимо, собирался продолжать есть в полной тишине.
— Ну…? — но вот незадача, в мои-то планы это вовсе не входило.
— Что?
— Как тебе?
— Есть можно, — я громко вздохнул, откидываясь на спинку и наблюдая, как Саске ложку за ложкой поглощает куриный суп моего приготовления.
— Однажды ты признаешь, что я отлично готовлю. Попомни мои слова! И когда это случится, я запишу твою речь, а потом выложу на Ютубе, чтобы все, от мала до велика, знали: самому Учихе Саске нравится моя стряпня.
— А не думаешь ли ты, что многим людям это может показаться странным, ведь ты не только готовил для меня, но ещё и снимал, как я ем, получается? — поинтересовался Саске, недоумённо вскидывая бровь. Чёрт, он прав. Я задумался на минуту, хмуря брови. Подобный шантаж может выйти мне боком, я ведь не совладаю с толпой разъяренных фанаток. Плавали — знаем.
— Не важно, я всё равно вытяну из тебя это признание.
— Конечно-конечно.
— Да закройся уже и ешь молча, ублюдок ты неблагодарный.
— А ты меня покорми, — вряд ли кто-то из нас мог себе представить, будто я и вправду соглашусь. Саске постоянно доставал меня своими неуместными подколками. Поэтому, открывая рот с очередным намерением как следует поубавить его спесь, я даже и подумать не мог, что внезапно соглашусь на это причудливое предложение.
— А вот возьму и покормлю! — это надо было видеть. Шок, даже скорее вселенский ужас, отразился на наших лицах, и тем не менее я уверен, что замешательство Саске было намного менее заметно, чем моё собственное. Хотя всё же его глаза порядком расширились, а плечи распрямились, в то время как спина напряглась, будто перед ударом. И я уже готов был вот-вот покраснеть, а кусок пищи в моём рту внезапно показался мне ужасающе большим и практически неглотабельным. Но Узумаки Наруто никогда не бросает слов на ветер, и, сжимая руками край стола, я уверенно добавил: — Покормлю.
— Покорми, — эхом повторил Саске, не сводя с меня глаз. А тем временем я мысленно отчитывал себя, ибо как для человека, что есть мочи старающегося не нарываться на злобных фанаток Учихи, я вел себя чересчур опрометчиво. Но сделанного не воротишь, тем более раз Саске уже откинулся назад на стуле и даже отложил ложку в сторону, словно в качестве приглашения. Он, вероятно, сейчас чувствовал себя так же неудобно, как и я сам (и мысль об этом несказанно меня радовала), но вот незадача, его гордость превосходила мою по всем параметрам. Саске не возьмёт свои слова назад, даже если это будет значить, что мне придется кормить его с ложечки.
Ой не к добру все это. Определенно не к добру. Между нами была некая граница, которую мне ни в коем случае не следовало пересекать. На самом деле каждая клеточка моего мозга яростно вопила ругательства при мысли о том, что я вот-вот собираюсь сделать. Саске по-прежнему пристально смотрел на меня, а я, с трудом поборов сковавшее мое тело шоковое оцепенение, медленно потянулся за невидимую линию к роковому столовому прибору. И я постарался сделать всё возможное, чтобы мои чёткие движения перещеголяли своей уверенностью самодовольный жест этого придурка и скрыли учащённое сердцебиение и затаённое дыхание. Я глубоко вздохнул и ухмыльнулся, одаривая соперника дерзким взглядом и от всей души надеясь, что взгляд получился понахальнее. Видимо, мои мольбы были услышаны, потому как Саске тут же нахмурился и поджал губы.
— Открой-ка ротик, теме, — пробормотал я, крайне удивленный тем, что в такой ответственно-смущающий момент голос не отказался мне повиноваться. Мог ли Учиха похвастаться подобным присутствием духа, оставалось загадкой, ибо он только фыркнул и сделал, как я велел. Я взглянул вниз на его приоткрытый рот, тёмная пустота которого на секунду-другую приковала моё внимание, пока мозг вдруг не опомнился, вспоминая, зачем, собственно говоря, все мы здесь сегодня собрались. Я кивнул пару раз — скорее себе, нежели Саске, — и аккуратно просунул серебристую ложку внутрь. Но в тот момент, когда его губы сомкнулись вокруг еды, я тут же резко отдёрнул руку, забывая прихватить с собой металлический прибор. Учиха удивленно моргнул, и эта до боли прикольная картина заставила меня разразиться приступом безудержного хохота. Саске с зажатой между губами ложкой выглядел как клоун, и я, не имея сил сдержаться, смеялся как ненормальный. Учиха неторопливо, полным достоинства жестом вынул прибор изо рта, но поздно: дело сделано. Мне было до того смешно, что на глаза начали наворачиваться слёзы, а я все никак не мог успокоиться.
— Какой же ты идиот, — тихо проговорил Саске, возвращаясь к еде. Продолжая то и дело хихикать, я последовал его примеру. У нас на очереди была ещё анкета, а времени оставалось в обрез. Поэтому по-быстрому сгрузив грязную посуду в раковину, мы отправились наверх в мою комнату. С разбегу запрыгнув на середину кровати, я наблюдал, как Учиха неторопливо подходит и усаживается на то же самое место на постели, что и накануне вечером.
— Итак, опросник номер два! — на ходу открывая папку, я прихватил её из угла кровати, где она томилась ещё с прошлого вечера, и пролистал первые страницы, стремясь как можно скорее добраться до новой части приключения под названием «узнаем же друг друга получше». Нет, ну правда, Какаши следует всерьёз задуматься по поводу новых — более коротких и дельных — названий для своих мероприятий. — Эй, смотри-ка, тут всего шесть вопросов…
— Не радуйся раньше времени, это ловушка, — ну вот так и знал, Саске вечно обломает всю малину. — Мы должны законспектировать свой ответ, а потом устно изложить его собеседнику.
— Ох, ну разве это не прекрасно? — саркастически заметил я. Честно говоря, мысль о том, чтобы открыться перед Саске ещё больше, меня отнюдь не радовала. В смысле, мы только буквально вчера пробежались по основным фактам из нашей жизни, а уже сегодня в корне изменились и наши отношения … блин, до сих пор не могу привыкнуть к этому слову. В любом случае, я понятия не имел, как повлияет на нас сегодняшняя анкета. Остаётся только надеяться, что планам Какаши не суждено сбыться и ничего больше не поменяется. Да-да, точно, так и будет.
— Давай поступим так же, как и вчера, — ну уж нет! Вчера всё внезапно вышло из-под контроля! Я боялся лишний раз пошевелиться, чтобы не оказаться в таком же смущающем положении, как и прошлым вечером, поэтому решил всецело сосредоточиться на выполнении задания. — Ладно, Саске, итак, первый вопрос. Без чего ты согласился бы прожить: без музыки или телевидения?
— Конечно, телевидения. Оно ведёт к деградации, — ну что же, первый пункт оказался предельно простым. Может, всё вовсе не так уж плохо.
— Я бы тоже предпочел музыку. Всё равно интересных программ больше не осталось, — Саске закатил глаза.
— Ну ты и идиот.
— Да ладно тебе, хочешь сказать, ты сам ни разу не смотрел в детстве «Могучих рейнджеров»? Готов поспорить, ты мечтал стать Зеленым Рейнджером! Вполне в твоём духе: тот был таким же злобным ублюдком, а половину эфирного времени косил под эмо.
— Да нет ничегошеньки захватывающего в том, чтобы бегать как подстреленный в костюме из спандекса, убивая лазерными пучками уродливых монстров.
— Ха! Так и знал, что ты смотрел этот сериал! — Саске его внезапное признание, видимо, не на шутку озадачило, но уже через секунду он покачал головой, будто стряхивая наваждение, и вновь вернулся к анкете.
— Второй вопрос…
— Эй!
— Что бы вы выбрали в случае необходимости: никогда не лгать или же вообще никогда не говорить? — я фыркнул, заваливаясь на спину и заводя руки за голову.
— Это слишком просто! Конечно же, никогда не врать. Ведь тогда, если кто-нибудь спросит меня, например, не полнят ли его эти джинсы, я могу со спокойным сердцем сказать правду и при этом остаться целым и невредимым! Ведь у меня будет психотерапевтическая отмазка!
— Да уж, это, пожалуй, тупейшее объяснение, которое я когда-либо от тебя слышал.
— Почему? Ну а что выбрал бы ты сам? — перевел я тему, приподнимаясь на локтях и с интересом поглядывая на Учиху, который предпочёл отвернуться к окну и делал вид, что рассматривает порхающих на темном фоне за прозрачным стеклом снежных бабочек. Да уж, если так пойдёт и дальше, то нас ждет парочка весёлых снегоуборочных деньков.
— Я бы предпочел никогда не говорить, — ну, наверное, этого и следовало ожидать от Учихи, он и так-то был не слишком разговорчив. Собственно, за эти два дня мы наговорились больше, чем за все четыре года нашей так называемой дружбы. — Это позволит мне наконец-то отвязаться от надоедливых людей.
— Нет, ну ты прямо вылитый эмооооооооо, — пропел я, заливаясь смехом и уворачиваясь от мстительных кулаков. Умело перехватив одну его руку, я пропустил слишком быстро подоспевший с другой стороны удар и завалился обратно на кровать. И отдача от моего падения заставила Саске привстать на колени, чтобы не грохнуться вслед за мной.
— Что ж, продолжим, — я с превеликим удовольствием показал Учихе язык в ответ на очередную команду, но в то же время освободил его руку из захвата. Мы снова уселись на свои места, и я вернулся к анкете.
— Итак, третий вопрос: что лучше — иметь большую компанию хороших приятелей или одного близкого друга?
— Одного лучшего друга, конечно, — я кивнул, показывая, что внимательно слушаю, и всё же понадобилось несколько долгих секунд для того, чтобы Саске вновь заговорил: — Потому что… качество важнее количества.
— Да, думаю, ты прав, — улыбнулся я в ответ, скрещивая ноги и опираясь руками о лодыжки. Не знаю почему, но так называемая «поза лотоса» всегда меня успокаивала. — Лучше иметь одного человека, который наверняка окажется рядом в случае необходимости, чем кучу людей, которые возможно помогут, а возможно пройдут мимо.
— Точно, — я наблюдал, как Саске медленно поворачивает голову, окидывая взглядом пустое пространство между нами. Его веки были полуприкрыты; видимо, он о чем-то размышлял. Я сжал щиколотки сильнее, эта внезапно воцарившаяся вокруг нас тишина начинала меня беспокоить. О чем же думает Учиха, черт бы его побрал?
— У меня никогда не было лучшего друга, — это спонтанное признание, кажется, пробудило его, он поднял глаза, в то время как я лишь неуверенно повел плечами. — Сейчас у меня много друзей, и все они одинаково заботятся обо мне, я знаю об этом. Мои самые близкие люди — Шикамару, Ино и Киба, но я бы не сказал, что могу назвать кого-то из них именно лучшим другом. Я дорожу ими в равной степени, не могу никого выделить. Понимаешь?
— К чему ты ведешь, добе? — к чему я веду? Ну, я затеял данный разговор прежде всего с целью разрядить обстановку: как-то ну уж слишком одиноко выглядел Саске. Но теперь я растерялся: и правда, как беседа о друзьях могла решить поставленную задачу?
Учиха смотрел на меня; да, мне однозначно удалось привлечь его внимание, но также было более чем очевидно, что он продолжает витать в облаках.
— Тебе удается различить, когда я говорю правду, а когда нет? — Саске уставился на меня, будто бы я совсем выжил из ума. И собственно говоря, был отчасти прав. Но я не отступил. — Так что? Можешь?
— Ну… зачастую это для меня очевидно, — задумчиво проговорил он. И мне вдруг стало смешно: таким настороженным выглядел сейчас Учиха.
— Думаю, я тоже догадываюсь, когда ты врёшь. Вернее так… не врёшь, а скорее что-то грызёт тебя изнутри.
— Как?
— Не знаю. Я просто… — я замялся, не имея понятия, что сказать дальше. В сотый раз за вечер мне стало не по себе. Но как же объяснить, что я имел в виду? Он ведь ничего такого не делал и не говорил. Как правило, большинству людей (ну разве что за исключением Какаши с его жутким незабываемым взглядом) не удавалось даже приблизительно определить, раздражён ли Саске. Ни выражение его лица, ни жесты не показательны в таком случае. Но было… нечто такое, что всё-таки менялось. Что-то неуловимое. Мой голос понизился до шепота: — Я просто могу.
— Я смотрю, ты прямо помешался на всех этих психологических штучках, добе, — возможно, хотя тут дело совсем не в этом. — Думаю, самое время перейти к четвёртому вопросу.
— Ладно, ладно, только не нервничай, — я перевернул страницу. — Вы предпочтете найти настоящую любовь или получить миллион наличными?
— Хн, что я буду делать с миллионом долларов? — кто бы мог подумать! Не у всех нас, в конце концов, в заначке имеется кругленькая сумма.
— То есть ты выбираешь любовь?
— Ну, если доступны только эти два варианта, — я закатил глаза — настолько равнодушно и холодно Саске отзывался о любви. Неудивительно, что фанаткам с ним катастрофически не везёт.
— Думаю, я бы тоже выбрал любовь. Деньги всегда можно заработать, если постараться. А любовь просто так не получишь. Нельзя заставить кого-то полюбить тебя, — я это хорошо усвоил благодаря Сакуре. И хотя она то и дело отчитывала меня за то, что частенько не даю ей проходу, навязывая свое общество, но сама вела себя точно так же по отношению к Саске всякий раз, когда он находился в зоне досягаемости. К счастью, это в последние пару дней случалось крайне редко.
— Отлично, тогда пятый вопрос. В случае пожара вы в первую очередь постараетесь спасти… — и тут он замолк. Я удивлённо моргнул, такой резкой оказалась внезапно повисшая вокруг нас тишина. Ну что на этот раз?
— Спасти постороннего человека или родного брата? Ух… это жёстко. Всё зависит от ситуации. В смысле, если бы мой родственник был старше незнакомца, тогда, пожалуй, я бы рассудил, что он и сам сможет о себе позаботиться. Но если бы чужак оказался стариком, например, то я бы не стал с ним связываться. Все равно ему недолго осталось.
Особенно если бы на месте незнакомца была одна бешеная тетка, наведывающаяся к нам в ресторан каждую среду и беспрестанно возмущающаяся по поводу того, как у нас шумно. Вы, наверное, думаете, что после этого она уходила, чтобы спокойно провести время в другом месте? А вот и нет! Более того, она постоянно садилась за один из моих столиков. Да уж, я бы не отказался посмотреть на эту стерву, объятую пламенем.
— Я бы спас незнакомца.
— Эээ… это почему?
— Это потому, что я бы не спас брата, — эм… вообще-то оно и так понятно: если не одного — то другого. Я почесал за ухом и вздохнул. Судя по тому, как Саске смотрел на меня, больше информации мне из него было не вытянуть. Но я тут же замер, стоило мне припомнить один занимательный вопрос прошлого вечера.
Как ваши братья и сёстры повлияли на то, кто вы есть сегодня?
Он не дал мне ничего из того, о чём я просил.
— Саске… а как зовут твоего брата? — Учиха напрягся, хотя мне показалось, что мой вопрос прозвучал достаточно невинно. И всё же я не намерен был останавливаться на полпути. Мы чувствовали себя неловко весь вечер, ничего страшного не случится, если придётся потерпеть ещё пару минуток. — И почему я никогда его не видел?
— Это не твоё дело, — я нахмурился, но сдаваться было ещё рано. И не важно, как свирепо он на меня смотрел.
— Какаши велел нам узнать друг друга как можно лучше, разве нет? И я хочу знать это. Кто твой брат? И даже не думай отмалчиваться, потому что я не пожалею сил и буду куковать всю ночь в ожидании ответа, то и дело подпинывая твой тощий зад, хочешь ты этого или нет. Так что признавайся сейчас же!
— Добе, — но я даже и не думал реагировать на такую детскую подначку. Саске заскрежетал зубами, скривился, но он как никто другой знал, насколько упрямым может быть один-единственный Узумаки, поэтому в итоге сдался и открыл рот. — Итачи.
— Итачи? — я моргнул и нахмурился, стараясь изо всех сил припомнить, знакомо ли мне это имя. Где-то я его определенно слышал!
— Ага, — он обнял руками одну ногу, прижимая колено к груди, но так и не посмотрел мне в глаза, продолжая разглядывать парящие в пустоте за окном снежинки. — Учиха Итачи.
— Мне это имя должно что-то говорить? — осторожно спросил я. Саске ещё сильнее сжал губы, будто сдерживаясь из последних сил, чтобы не закричать. И стоило отдать Учихе должное: в хранении секретов ему, пожалуй, не было равных. — Потому что мне оно кажется знакомым.
— Сомневаюсь. Не знал, что идиоты вроде тебя увлекаются новостями, — его слова сочились ядом издевательства, и он ничуть не старался их смягчить. Но мне было всё равно. Пусть разыгрывает трагедию сколько душе угодно, так или иначе он начинал потихоньку открываться.
— Так его показывали по телевизору? — и опять тишина. Я подвинулся чуточку ближе и настороженно замер. Сейчас мы были в шаге от ссоры, и впервые я вовсе не хотел этот шаг делать. — А почему?
— Зачем ты задаёшь все эти вопросы? Их ведь нет в анкете, — его слова заставили призадуматься. Вскинув голову, Саске посмотрел мне прямо в глаза, но в тот момент меня вовсе не волновал его злобный взгляд. И правда, зачем? Всё, что я знал об этом загадочном Итачи, — он брат Саске и между ними что-то случилось. Что-то нехорошее, что теперь заставляет Учиху любыми способами избегать всякого разговора о нём. Мне вдруг стало интересно, а знает ли хоть одна из фанаток Саске, которые так его обожают, об Итачи. И о том, насколько злым может быть их ледяной принц. Разбежались ли бы они, увидев его таким? Или им бы стало любопытно так, как мне, например?
— Верно, нет. И я без понятия, почему спрашиваю тебя об этом. Ты ещё тот ублюдок и постоянно меня достаешь. И всё же… — я покачал головой и вопросительно уставился на Учиху. — Просто видеть тебя таким… это вроде как живое доказательство, что ты меня вовсе и не ненавидишь. Понимаешь? Это… ээ… приятно.
— Что ж, я рад, что мой гнев делает тебя счастливее, — отрезал Саске, и я лихо хлопнул себя по лбу от отчаяния.
— Я совсем не это имел в виду! Да хватит уже обороняться, словно колючий обозленный ежик, это всего лишь я! Мы же вроде как… ты и я… мы же вроде как похожи, верно? Авось, если ты наконец прекратишь держать все эмоции и чувства в себе, то перестанешь быть таким отмороженным придурком. Я просто пытаюсь быть хорошим другом, ну или… не знаю. Может, я и правда одержим, как ты сказал. Какаши со своими штучками окончательно свел меня с ума…
Я сжал щиколотки ладонями ещё крепче и надулся. Это всё было крайне глупо. Я наверняка походил своим поведением на девчонку-подростка, но не мог в тот момент превратить свои чувства в слова. Саске всегда держал дистанцию, не подпуская никого близко, и тем не менее мне каким-то чудом удалось выудить немножко информации. Сомневаюсь, что он бы по доброй воле рассказал кому-то о своем брате. И осознание этого подстёгивало меня узнать ещё больше из того, что скрывает Учиха Саске.
— Итачи старше меня на пять лет, — я дёрнулся от неожиданности, когда он вновь заговорил. Саске поёрзал, сильнее обхватывая полусогнутую ногу, так что я уже было побоялся, как бы он себе чего не сломал.
— У вас большая разница в возрасте.
— Да. Выходит, ему сейчас… двадцать два.
— Так ты младшенький Учиха, — обычный полупрезрительный-полускучающий взгляд Саске наконец вернулся на свое законное место, и мне моментально полегчало. Всё-таки тот, предыдущий, здорово меня напугал.
— Я, между прочим, старше тебя.
— Да, конечно, но заметь, имеется всего-навсего один Узумаки, так что я уж точно не младшенький, я просто единственный. А вот ты как раз таки младшенький, — и будто в подтверждение своих слов я дерзко щёлкнул его по носу и ухмыльнулся. Наверное, я зашёл слишком далеко, потому что Саске тут же бросился на меня и повалил моё содрогающееся от приступов хохота тело на кровать. Мы начали бороться, в дело пошли удары и укусы. К счастью, моя кровать оказалась достаточно широкой для маневров, в противном случае мы бы оказались на полу уже в первые секунды битвы. И хотя Саске удалось обездвижить меня, распластав на постели, я всё не мог сдержать смеха: настолько комично мы оба выглядели. — Будь Какаши на моём месте, он бы непременно отметил, что у тебя проблемы с управлением гневом, и предложил бы посещать его раз в неделю, чтобы поработать над этим!
— Будь Какаши сейчас на твоём месте, он бы непременно захватил с собой мозги, — Учиха как всегда: сам шучу, сам смеюсь. Я попытался освободиться из захвата, который на этот раз показался намного более крепким, чем раньше. Да он просто как змея со стальными объятиями. Саске оценил мои попытки, и его губы дрогнули в усмешке. Блин, ну вот опять он оказался доминантом! Пытаясь освободиться, я рыкнул и ударил его коленом в бок; Учиха зашипел, но хватку не ослабил. — Смирись уже, добе.
— Ни за что! По крайней мере не раньше, чем докажу, что ты просто толстый, вот и весь секрет твоего превосходства.
— Я вешу не намного больше тебя, — гррррр, тупой всезнайка. Я резко дёрнул руку в сторону, заставляя нас чуточку проехаться по простыням, и вдруг нащупал ладонью что-то твёрдое. Папка. Открытая папка с анкетами лежала совсем рядом.
— Эй, да мы же не ответили на последний вопрос.
— А ты хоть знаешь, что там за вопрос?
— А ты?
— Я первый спросил, — я вздохнул и хотел было потереть висок, но тут понял, что всё ещё не владею своими руками. Чёрт, теперь я даже не могу унять головную боль, возникшую, между прочим, как раз по вине Учихи!
— Ну так прочитай мне его, придурок! — Саске поморщил нос, будто я предложил ему поцеловать себя в зад. Но тем не менее наклонился, чтобы заглянуть в папку, и я вновь потерялся в лёгком аромате корицы. Его футболка щекотала мой нос, а мои глаза как-то сами по себе довольно закрывались. Этот запах и правда творил чудеса. И к этому запаху я начинал постепенно привыкать, что было крайне тревожным знаком.
— Ты меня слышишь? — да как у него это выходит? Я попытался приоткрыть веки, но они напрочь отказывались подчиняться. Как Саске удавалось заставить меня почувствовать себя таким умиротворённым, когда всё, чего мне хотелось раньше, так это навалять ему? Вместо этого я откинул голову назад, упираясь затылком в пружинящую мягкость кровати и изо всех сил пытаясь выветрить из памяти злополучный аромат.
— Придурок… — насилу прошептал я, чувствуя, как его тело затряслось от довольного хихиканья.
— Повторяешься, добе, — что, правда? Подняв голову и наткнувшись взглядом на его заносчивое выражение лица, я непроизвольно поморщился.
— Ну, так ты и не меняешься! Придуроком был, придурком и останешься, сколько бы я этого ни повторял.
— Как жаль, что разработчики не додумались укомплектовать тебя регулятором громкости, — наконец мне удалось коренным образом изменить ситуацию и отыграться: заехав коленкой ему по ноге и ощутив, как Саске рефлекторно сжался, я толкнул его на кровать и, усевшись сверху, с ухмылкой уставился на него. Успех! Успех, который некий «доминант», похоже, вовсе не оценил. — Сейчас же слезь.
— Ни за что! Теперь командовать парадом буду я, — и дабы мои слова не оставались пустым звуком, я взглянул на открытую страницу и коварно усмехнулся. Ну, настолько коварно, насколько это было в моих силах. — А теперь приготовься, я задам тебе вопрос, так как именно доминирующий партнер контролирует ситуацию, в то время как повинующийся послушно сидит и ждёт, когда ему дадут слово! Ну, прямо как маленький воспитанный Учиха!
— Твой подлый трюк позволил одержать временную победу, но это не меняет того факта, что ты всё ещё подо мной. Морально, — ах так! Ну, я покажу ему, где раки зимуют и кто на самом деле задает тон в наших отношениях! Перегнувшись через Саске, я взглянул в анкету.
— Шестой вопрос. Для тех, кто в танке.
— Хн, — Учиха совсем не ёрзал и не пытался вырваться, в отличие от меня. Кажется, его вполне устраивало текущее положение вещей. И это несказанно окрыляло, я довольно улыбался, видя его скучающий взгляд, и вовсе не стал вдумываться в то, что собирался зачитать.
— Ты бы скорее поцеловал меня или Какаши? — шок на его лице меня изрядно позабавил, таким удивленным и растерянным я видел Саске впервые. Интересненькое дело-о-о…
ЧТО?
— Что ты только что …
— Замолчи! — мне стало дико страшно, лицо горело, и я ни с того ни с сего резко закрыл ладонью его рот. Саске убийственным взглядом покосился на мои руки. Я чувствовал, как его губы касаются моей кожи, скользят по ней, пока Учиха пытался то ли дышать, то ли сообщить мне что-то. Стараясь не смотреть ему в глаза, я опять уставился в опросник. Чёртов извращенец! Ему хватило наглости даже смайлик в конце поставить! Кажется, пришло время пополнить мой чёрный список. Теперь в нём будет аж три человека! Примечательно, что Какаши удалось обойти Саске, но не деда, который уже продолжительное время удерживал первое место. — Какого черта кому-то из нас вообще захочется целовать этого мужика? Ну, ну, подождём среду, и я отметелю его по полной программе! Второй его глаз по красноте ни в чем не будет уступать первому, уж поверь!
— Ммфмфм, — упс. Я поспешно убрал руки, а Саске принялся вдыхать что есть силы, видимо, кислородное голодание не пошло ему на пользу. Одарив меня гневным взглядом, Учиха резко скинул меня с себя. Вновь упав спиной на кровать, я наблюдал, как Саске тянется к своей папке, а затем внимательно изучает её содержимое. Он что, подумал, будто это я всё навоображал? Видимо, да, потому как он быстро отложил папку в сторону на ночной столик. Я колебался, стоит ли лезть к нему сейчас, но было чертовски интересно, что творится в его голове. Он взбешён? Вероятно. Сам я был на грани. Пар практически валил у меня из ушей. Я даже представить себе не мог, что Какаши на такое способен. Это просто невероятно!
Но опять-таки… не забывайте, мы ведь говорим о Какаши.
— Я не буду отвечать на этот вопрос, — я вздрогнул от его резкого голоса и вмиг занял оборонительную позицию.
— Ну, знаешь ли, я тоже не собираюсь этого делать! — он согласно кивнул и принялся расправлять простыни, сбившиеся в одну большую кучу после нашей дежурной потасовки. Я с трудом сглотнул, пытаясь прогнать непрошенные воспоминания о сегодняшнем утре, резвым хороводом всплывающие в моей голове; внутри что-то тревожно кольнуло. — Опять будешь спать в моей кровати?
— Да.
— Но… — да, Наруто, почему бы тебе просто не сказать ему, что ты против? Не описать, как бессовестно он ластился к тебе, прижимался к твоей спине, а ты не сделал ничегошеньки, чтобы прекратить его тисканья. Уверен, это был бы отличный вариант. Но я как никто другой знал: легче сделать харакири тупым ножом, чем признаться в подобном.
— Но что? Ты ведь даже матрас тот страшный не доставал сегодня, — дерьмо! Вот чем стоило заняться, пока я дожидался прихода Саске. Я пытался понять, почему мне даже не пришло в голову вытянуть матрас, ведь по сути я весь день провёл в своей комнате. Что же, косить под человека, который вовсе не желает видеть Учиху в своей постели сегодня ночью, было поздно. Ведь я и правда не дал ему другого выбора.
— Ладно, пофиг, — нормально ли это вообще для парней, спать рядом? Конечно, Ино и Сакура постоянно так делают. И собственно говоря, именно на это я и сослался вчера вечером, чтобы помешать Саске вытолкнуть меня из своей собственной кровати. Но вот сейчас, скользнув вместе с Учихой под одеяло, я как никогда ясно видел огромную дыру в этом так называемом аргументе. Они же девчонки. А девчонки могут при желании всегда выйти сухими из воды. Поэтому нет, я и Саске — это совсем не то же самое, что Ино и Сакура. Наши ситуации в корне противоположны.
— Выключи уже наконец свет, — непонятно, то ли Саске уж очень устал за день, то ли ему надоели мои попытки устроиться поудобнее, но так или иначе терпение его лопнуло, и он опять раскомандовался. Мне внезапно захотелось сгоряча огреть Учиху этой лампой по голове, но, немного подумав, я решил, что игра не стоит свеч. Потом ещё прятать труп придется, чего доброго.
— Эй, Саске…? — он наверняка меня услышал, потому как задвигался под одеялом так, что наши спины соприкоснулись. Помимо воли я задумался, будет ли такое положение окончательным.
— Чего тебе? — грубоватый тон Учихи, как ни странно, заставил меня усмехнуться. Видимо, наша мини-драка вымотала его не меньше, чем меня. Даже держать глаза открытыми было крайне сложно.
— Ээммм… ночи, — было очень странно произносить это, но я буквально силой вытолкнул нужные слова наружу. Когда в последний раз мне приходилось желать кому-нибудь спокойной ночи? А скольким людям посчастливилось говорить это самому Саске?
— Сладких снов, добе, — очевидно, немногим, так как издевка вышла на сей раз очень слабенькой. На самом деле если бы на нашем месте сейчас были другие ребята, то привычное уже оскорбление вполне бы сошло за кличку. И эта мысль заставила меня зажмуриться, почувствовав внутри волнующее тепло. И как только темнота начала захватывать моё сознание, в голове промелькнула мысль: а как я проснусь завтра утром. Сам или в обнимку с кем-то?
И мне вдруг захотелось выбрать тот вариант, который наверняка заставил бы меня в часы бодрствования нехило покраснеть.
Чёрт возьми, неужели прошло только три минуты? Раскинувшись на диване, я принялся наблюдать за скользящими по потолку полупрозрачными тенями. Не сказать, что я хотел как можно скорее увидеть Саске, просто дома было чертовски скучно и одиноко. А всё из-за одного бессовестного водителя снегоуборочной машины, который, видимо, посчитал, что я всё равно сегодня никуда не собирался, и предусмотрительно оставил мою тачку прозябать в сугробе. Эти проклятые коммунальные службы заботятся только о своей прибыли, а вот качество предоставляемых услуг их абсолютно не волнует! Вышло так, что даже если бы Шикамару или Киба согласились со мной потусить (ну это так, мечты-мечты, ибо благодаря тому же самому водителю они были вынуждены самостоятельно расчищать свои улицы от снега), я не смог бы выехать из дома. Кроме того, я уже всё равно принял душ и переоделся в пижаму, и всё, что мне теперь оставалось, так это коротать вечер, сидя перед телевизором. В принципе, можно было бы заняться готовкой, но я ведь не знал, будет ли Саске, когда придёт, голоден или нет. Получается, другого выхода не было — приходилось умирать со скуки в надежде, что некий теме таки вернётся и успеет меня спасти, пока я окончательно не отбросил коньки.
…И как ни странно, эта мысль вовсе не раздражала и всё такое. Саске, спасающий кого-то или что-то… Мне показалось, это амплуа ему очень даже подходит. Такс, часы стопудово надо мной издеваются, да по-любому прошло уже намного больше времени, чем какие-то несчастные две минуты. Думаю, им просто нравится наблюдать за тем, как я тут страдаю от одиночества.
Я перевернулся на живот и прикрыл глаза. Не то чтобы мне раньше не приходилось одному сидеть дома. На самом деле это случалось очень часто, даже слишком часто. Когда мне было лет десять или около того, родители, бросив меня, исчезли без следа. У каждого из них уже имелось подготовленное завещание, но это только ещё больше меня разозлило. Если они планировали в один прекрасный день оставить меня на произвол судьбы, то почему же не удосужились черкнуть хотя бы пояснительную записку, что да почему? Я же их единственный сын, чёрт возьми! Неужели я не заслужил пару строк и элементарное извинение?
От Джирайи тоже в этом вопросе толку было как с козла молока. Всякий раз, когда я пытался заговорить с ним о родителях, дед менял тему или просто-напросто предлагал поесть рамена. Может, поэтому я так и полюбил лапшу. Вскоре рамен стал лакомством, без которого я буквально не мыслил своего существования. Его можно было пожевать, когда Джирайя пропадал на гулянках или работал сутки напролёт. Мой дом был, пожалуй, чересчур большим для десятилетнего ребенка, но очень скоро я нашел в том, чтобы жить одному, неоспоримые преимущества. Я мог в свое удовольствие попрыгать на кровати или, например, залезть с ногами на стол, когда душа пожелает. Не было необходимости каждый вечер чистить зубы или купаться! Жить самому было реально круто! Это будто одно сплошное приключение! Ну, по крайней мере, так казалось до тех пор, пока я не понял, что на самом деле один-одинёшенек. Годам к двенадцати розовые очки окончательно спали, заставив меня осознать, что родители никогда больше не вернутся. Даже чтобы наказать меня. Я мог устроить дома полный погром, и всё равно никому… никому не будет до этого дела. Где-то в тринадцать я купил первое в своей жизни моющее средство.
Хуже всего мне пришлось в средней школе. Потому что все мои ровесники были наслышаны о том, как «меня бросили» и «от меня отказались». Люди старались держаться подальше, словно я был тяжело болен или что-то в этом роде. А в ответ на такое отношение я и сам начинал злиться на окружающих, ненавидеть всех без разбора. А почему бы и нет? Я был всего лишь ребенком, который не сделал ничего плохого, а все пялились на меня словно на прокаженного. Мне просто хотелось стать обычным, завести друзей, весело праздновать дни рождения, а не сидеть на кухне, в одиночестве распевая поздравительные куплеты. Джирайя, как правило, вспоминал об этом знаменательном дне неделю спустя и покупал мне какую-нибудь милую безделушку в качестве извинения. Но я вовсе не обижался: дед был старым и занятым человеком, и воспитывать меня, по идее, вовсе не должно было входить в его обязанности.
Но однажды он сделал кое-что, что круто изменило мою жизнь. Джирайя отправил меня в старшую школу Конохи вместо той, куда пошло большинство моих одноклассников. Сначала меня это несказанно взбесило. Одна мысль о том, что мне придется опять столкнуться с незнакомыми людьми, которые будут от меня шарахаться, была невыносима. Я шел в первый класс старшей школы без единого друга, а уже через неделю у меня было полно приятелей. Первым, с кем я познакомился, был Шикамару, он поразил меня своими упорными попытками поспать на уроке. И когда я присел с ним рядом и предложил пухлую пачку тетрадей, которые по счастливой случайности захватил в тот день из дому, он просто повел плечами, поясняя, что всё, о чем говорят на парах, ему уже известно. Но каким-то чудом моя несравненная улыбка продлила его бодрствование ровно настолько, чтобы нам хватило времени познакомиться. А затем Шика представил мне Ино, которая тут же сообщила, что я милейшее создание из всех, кого она когда-либо встречала. Оглядываясь назад, я всё больше убеждаюсь в том, что небеса наконец сжалились надо мной и послали мне Шикамару и Ино. А вскоре после этого я встретил Кибу, Чоджи, Хинату, Неджи и девушку своей мечты по имени Сакура. Саске являлся, скажем так, «обратной стороной медали», но даже он был в сотни раз лучше, чем любой из учеников в моей прошлой школе. Он хотя бы разговаривал со мной, пусть это и были в большинстве своем издёвки и подколы.
Вот так в моей жизни всё и поменялось. Я перестал чувствовать себя жертвой обстоятельств, превратившись в героя, который смог эти самые обстоятельства побороть. Конечно, моментами я по-прежнему испытывал некий дискомфорт или одиночество, например, когда в школе проводились дни открытых дверей для родителей. Но ни единого раза с тех пор, как моя нога ступила на территорию старшей школы Конохи, я не прозябал на свой день рождения на кухне, напевая себе под нос тематические песенки. Ино никогда больше не позволяла этому случаться. А я, в свою очередь, зарекся ни за что не становиться вновь озлобленным и замкнутым. Мне вовсе не хотелось, чтобы однажды люди — Шикамару, Ино, да даже тот же Саске — снова смотрели на меня с отвращением. Теперь, когда я знал, каково это — иметь близких друзей, которые заботятся о тебе, — я готов был на всё, лишь бы ощущение того, что ты кому-то дорог, никогда не исчезало.
Кстати говоря, об ощущениях… в тот момент я почувствовал, как что-то легонько коснулось моей спины. Первым, что я заметил, открыв глаза, была нависшая надо мною странная тень. Я нервно дёрнулся, но тут же успокоился, завидев знакомое бледно-хмурое лицо.
— Не стоит оставлять дверь открытой, — вот! Только пришел, а уже отчитывает меня за нечто «в стиле добе». Я зевнул, довольно потягиваясь, чтобы окончательно развеять вечернюю сонливость. Я что, задремал?
— А сколько времени? — пробормотал я, потирая глаза. Не дожидаясь ответа, я покосился на настенные часы, которые по счастливой случайности оказались как раз над головой Учихи. И судя по времени, которое они показывали, Саске должен был прийти ещё полчаса назад. Я перевел взгляд обратно на него и недовольно заметил: — Эй, ты опоздал!
— Я не опоздал. Просто не стал тебя будить, идиот.
— Аа… А почему? — он вздохнул и, спрятав руки в карманы, двинулся на кухню.
— Я голоден. Пошли, приготовишь мне что-нибудь, — ну уж нет. Ему придётся научиться отвечать на мои вопросы, когда я их задаю. Хочет он того или нет. Ну, или, по крайней мере, не разговаривать со мной в таком приказном тоне, будто я какая-то домработница. Но тем не менее я поднялся с дивана и послушно последовал за ним на кухню. Саске уже вовсю изучал содержимое моего холодильника, видимо, в поисках закуски.
— Вот только за одно это мне следовало бы заставить тебя есть рамен, — Учиха презрительно фыркнул и, вынырнув из-за дверцы с большим яблоком в руках, пошел к раковине.
— Радуйся, что я вообще смог добраться: дороги совсем замело, — радоваться? Да как будто это такое неземное счастье, что он соизволил навестить меня и теперь вот бессовестно лопает мои фрукты! Да если бы мне нужен был такой друг, я мог бы с таким же успехом пригласить Чоджи.
— Ладно, так и быть. Сегодня будем есть суп, — я проскользнул мимо Саске к заветному шкафу, принимаясь выкладывать на стол все необходимые мне ингредиенты и не общая никакого внимания на его крайне удивленное выражение лица. И прежде чем он успел задать вопрос, я уже поспешил на него ответить. — Я же говорил тебе, кажется, что не ищу легких путей. Так с какой стати я бы стал подавать консервированный суп?
— И после всего этого ты продолжаешь есть рамен? — я на секунду прервался, отложив нож в сторону, и покачал головой.
— Это другое, — нехотя пробормотал я. Видимо, Саске каким-то образом почувствовал, что это очень личное, потому что фыркнул, но допрашивать не стал. Зато с интересом наблюдал, как я режу морковь. Конечно, тут идеально подошла бы тёрка, но я не успел её помыть после вчерашнего. И сомневаюсь, что его величество Учиха Саске позволил бы мне использовать при приготовлении пищи грязную посуду. То, как он молча пялился на меня все это время, начинало порядком раздражать, и, в конце концов не выдержав, я, прервавшись на секунду, указал рукой на холодильник: — Достань-ка курицу.
— А что именно ты готовишь? — поинтересовался Саске, но просьбу выполнил. И я почувствовал гордость от того, что когда речь заходила о кулинарии, Учиха, будучи доминантом (с чем я, кстати, в корне не согласен!), всё-таки послушно выполнял то, что я ему говорил. Это было, конечно, странно, но приятно.
— Куриный суп. Надеюсь, у тебя нет аллергии на сельдерей? — Саске отрицательно покачал головой, тем самым давая мне добро вернуться к нарезке овощей. Я уже знал наверняка, что он ничего не имеет против моркови и базилика, так как они использовались во вчерашнем блюде. Но всё же стоило перестраховаться, не хватало мне ещё бессознательного тела, содрогающегося в конвульсиях на моём полу.
Саске удалился, как только я отправил курицу подрумяниться в духовке. Странно, но уже на второй день он чувствовал себя достаточно уверенно, чтобы расхаживать по дому без моего сопровождения. Окажись я на его месте, наверное, старался бы вообще не выходить из комнаты. Помешивая бульон, я вспоминал слова Какаши. Саске ведь и вправду был более приспособлен к переменам в обстановке, чем я. Войдя в новую компанию, он мог за считанные дни сделать её своей. И меня пугала мысль о том, что точно так же он может поступить и с моим домом. Тогда это место будет одновременно и моим, и его, то есть… нашим. Было крайне странно думать о том, что у нас может быть что-то общее, кроме драк. Странно, ведь при этом мои щеки начинали пылать от смущения.
К счастью, я успел успокоиться и взять себя в руки до того, как Саске, уже переодетый в пижамную одежду, возвратился на кухню. Его мокрые волосы ясно давали понять, что он только-только из душа. И принимал он его без разрешения. Ну что же, тогда становилось понятно, почему Учиха пропадал так долго. В этот раз на нём были белая футболка и синие штаны, и я опять-таки не преминул как следует его рассмотреть. Наверное, он начал чувствовать себя у меня дома вполне комфортно ещё до того, как переступил порог. Потому как я был более чем уверен, что так непринужденно мог себя вести только очень довольный Саске. Наконец я отвлекся — необходимо было проверить готовность курицы, а то томящиеся в кастрюльке на плите овощи уже вовсю пускали аппетитный пар, так и просясь в тарелку.
— Ты ещё не читал вторую анкету? — поинтересовался я, вонзая вилку в белое мягкое мясо и боковым зрением отмечая, что Саске направился к кухонным шкафчикам, чтобы достать оттуда тарелки и столовые приборы. Стоило отдать ему должное, память у ублюдка — что надо!
— Неа.
— Я тоже нет.
— Хн, — Саске не торопясь проследовал обратно и принялся накрывать на стол, хотя его никто об этом не просил. Наверное, ему было попросту неудобно сидеть сложа руки, пока я крутился у плиты. В общем, не важно. Ловко извлекая курицу из духовки и помещая её в миску, чтобы она немного остыла, я вновь повернулся к Учихе, с удивлением осознавая, что Саске всё это время опять меня разглядывал. Чёрт возьми, да когда только я успел привыкнуть к этому? Разве не вчера ещё меня дико бесило такое его поведение?
— Чт-что ещё?
— Ты что пить будешь? — я скользнул взглядом вниз: в руках Саске держал два пустых стакана.
— Колу, — он недовольно шмыгнул носом, выражая тем самым своё отношение к столь нерациональному выбору напитка, на что я лишь закатил глаза. — Я могу пить что пожелаю, так что извини.
— Я ничего и не говорю.
— Да, но носом крутишь так, что все твоё отвращение самостоятельно вылезает наружу, — он усмехнулся в ответ на моё сверхточное наблюдение и отвернулся к холодильнику, и теперь его лицо было вне поля моего зрения.
— Ты это где-то вычитал, так?
— А?
— Ну, невербальное общение, язык жестов, — Саске хлопнул дверцей и обернулся. Его ухмылка всё ширилась по мере того, как я краснел от смущения. Я тут же затряс головой, стараясь как можно скорее прогнать ненавистный румянец.
— И что тут такого? Если этот странный недоврач собирается выворачивать меня наизнанку с помощью дурацких примет, ну то есть «непроизвольных движений», то я просто-напросто узнаю о них всё вдоль и поперёк и не буду больше давать ему повода. Тогда и он в свою очередь не сможет больше обо мне ничего сказать, — довольно закончил я, принимаясь разрезать курицу и закидывать мелкие кусочки в кипящий овощной бульон. — А, может, я даже пойду дальше и проделаю некоторые трюки намеренно, чтобы он пришел к ложным выводам. Ох, жду не дождусь, когда наконец удастся утереть ему нос!
— Ты и правда думаешь, что опытный специалист попадется на такую дилетантскую уловку? — и хотя в его голосе чувствовалось явное недоверие к моему, можно сказать, идеальному плану, я кивнул. — Ну ты и идиот.
— Никак нет! — к сожалению, необходимость резко вскинуть голову для того, чтобы в очередной раз посверлить Учиху свирепым взглядом, обернулась мини-трагедией. Отвлекшись, я случайно прошелся хорошо заточенным лезвием кухонного ножа себе по пальцу. Невольно зашипев от боли, я уставился в открытую рану, в которой начинала стремительно скапливаться свежая кровь. Обычно люди впадают в ужас при виде столь глубоких порезов, но для меня это было обычное дело. Годами работая с едой, я постоянно резался, входя в азарт или торопясь перейти к следующей стадии приготовления блюда. Недолго думая, я засунул пострадавший палец в рот, прижимая язык к свежей ране, и принялся внимательно осматривать курицу на предмет своей крови. Но только-только я вздохнул с облегчением, убедившись, что не испачкал белое диетическое мясо, как меня тут же грубо схватили за запястье, заставляя вынуть поврежденный палец изо рта и протянуть руку вперед, навстречу теплому касанию. Я удивленно взглянул на Саске, который сейчас крепко сжимал мою кисть, промывая рану проточной водой.
— Ты идиот, — не обращая внимания на заметный перепад его настроения, я попытался выдернуть руку.
— Отпусти! Ничего страшного, я постоянно режусь, когда готовлю еду. Наверное, я слишком неуклюж, — я думал сгладить обстановку удачной, как мне казалось, шуткой. Но не тут-то было, вместо того чтобы обрадоваться моему признанию и сострить в ответ, Саске только сильнее рассердился.
— Так, держи руку под водой. И не вздумай дергаться, — сварливый тон, которым Учиха говорил всё это время, меня изрядно напрягал. Но не прошло и секунды, как он метнулся вон из кухни, оставив меня шокировано пялиться ему вслед. Конечно, Саске регулярно подкалывал меня или оскорблял, но обычно при этом он был раздраженным или недовольным. Но никак не… свирепым. Сколько я его помнил, Саске никогда не злился. Если ему что-то не нравилось, то он просто-напросто разворачивался и шел восвояси или презрительно фыркал, но озвучивать свое недовольство было не в его характере. Сейчас же он чуть ли не кричал на меня… и это было вовсе на него не похоже. Размышлений о странном поведении Учихи оказалось более чем достаточно, чтобы заставить меня стоять спокойно до самого его возвращения. Не говоря ни слова, Саске опять взял мою руку в свою и принялся перевязывать порезанный палец бинтом, который хранился у меня в ванной, в аптечке первой помощи. Мы с Саске могли нехило навалять друг другу во время стычек, поэтому я никогда не был уверен, в каком виде в очередной раз заявлюсь домой. А бережёного бог бережёт.
— Ай, не так сильно, — пробормотал я, дергаясь от боли, но Учиха продолжал усердно забинтовывать рану. Его пальцы мягко касались моей кожи, и это было слишком не похоже на те болезненные удары, которые обычно наносили его твёрдые кулаки. Я неуверенно покосился на Саске, когда, даже закончив перевязку, он все ещё не торопился выпускать мою руку, но натолкнулся на гневный взгляд тёмных глаз. Чёрт, да Учиха просто вне себя. Я невольно вздрогнул, и Саске, видимо, ощутил это через мою руку, потому что вдруг быстро посмотрел на меня. Пытаясь скрыть удивление, я тут же спросил: — Ты в своё время что-то «не поделил» с порезами, или как?
— Забей, — он отдернул руку, будто моя ладонь внезапно оказалась покрыта кислотой, и, не проронив больше ни слова, двинулся к столу, словно ничего только что и не произошло. Я так же молча следил за ним взглядом, неосознанно поглаживая то место, где соприкасались наши руки. Его движения всё ещё были порывистые и резкие, а не плавные, как обычно. Что-то странное случилось сейчас, и я вовсе не был уверен в том, хотел ли я знать, что именно это было. И всё же мое сердце продолжало учащенно колотиться: такое впечатление произвел на меня тот напряженный взгляд Учихи. Да Саске сто раз раньше видел меня истекающим кровью. И если уж на то пошло, в девяноста девяти случаях из ста это было по его вине. Какая тогда разница, скажите на милость, между безжалостными побоями и незначительным кухонным инцидентом?
— Неси тарелки сюда. Я не собираюсь тащить кастрюлю на стол, — как ни странно, но мой рот продолжал работать исправно, даже несмотря на то, что голова была как в тумане. Я снова отвернулся, перекладывая наконец оставшиеся кусочки курочки в суп, и невольно вздрогнул, когда Саске нечаянно задел моё плечо. Пытаясь взять себя в руки, я громко засмеялся. — И вообще радуйся, что я приготовил для тебя ужин, так как вообще-то это вовсе не входило изначально в мои планы, — оу, отлично, ложь, чтобы прикрыть другую ложь. Именно с этого лучше всего начинать трапезу.
— Хн, — и, кажется, впервые в жизни я был рад услышать его обычное ворчание. Я наполнил тарелку Саске супом и взялся за свою. Стоило только Учихе вернуться за стол, как все мои переживания по поводу необычного инцидента сменились мыслями о том, что вот именно сейчас Саске будет пробовать мою стряпню. Конечно, вчерашний соус к спагетти я тоже готовил сам, но всё же то был рецепт, отработанный на протяжении многих лет. А здесь всё иначе. Я всего пару раз варил такой суп, и каждый раз его вкус немного отличался от запланированного. И теперь я был вовсе не так уверен в успехе, как мне хотелось бы.
— Хватит уже так поглядывать на еду. Заморозишь ещё, чего доброго! — он закатил глаза и поднес ложку ко рту, в то время как я вперился взглядом в окно над кухонной раковиной. Снег начал валить ещё сильнее, но даже он не был способен отвлечь меня от томительного ожидания. Ох уж это непроницаемое выражение, навечно застывшее на лице Саске. Да ему прямая дорога в телохранители. Ну, знаете, эти парни тоже никогда не улыбаются. А только смотрят равнодушным взглядом, когда ты пытаешься поздороваться. Нет, ну правда…
— Ты собираешься есть? — ох да, точно, совсем забыл. Я взглянул в свою тарелку, суп в которой уже успел достаточно остыть. Одно движение ложкой — и вот я уже почувствовал соблазнительный аромат насыщенного бульона. Подув на дымящуюся жидкость ещё немного, я довольно усмехнулся. Ну что же, это было очень даже неплохо. Взглянув перед собой, я отметил, что Саске, видимо, собирался продолжать есть в полной тишине.
— Ну…? — но вот незадача, в мои-то планы это вовсе не входило.
— Что?
— Как тебе?
— Есть можно, — я громко вздохнул, откидываясь на спинку и наблюдая, как Саске ложку за ложкой поглощает куриный суп моего приготовления.
— Однажды ты признаешь, что я отлично готовлю. Попомни мои слова! И когда это случится, я запишу твою речь, а потом выложу на Ютубе, чтобы все, от мала до велика, знали: самому Учихе Саске нравится моя стряпня.
— А не думаешь ли ты, что многим людям это может показаться странным, ведь ты не только готовил для меня, но ещё и снимал, как я ем, получается? — поинтересовался Саске, недоумённо вскидывая бровь. Чёрт, он прав. Я задумался на минуту, хмуря брови. Подобный шантаж может выйти мне боком, я ведь не совладаю с толпой разъяренных фанаток. Плавали — знаем.
— Не важно, я всё равно вытяну из тебя это признание.
— Конечно-конечно.
— Да закройся уже и ешь молча, ублюдок ты неблагодарный.
— А ты меня покорми, — вряд ли кто-то из нас мог себе представить, будто я и вправду соглашусь. Саске постоянно доставал меня своими неуместными подколками. Поэтому, открывая рот с очередным намерением как следует поубавить его спесь, я даже и подумать не мог, что внезапно соглашусь на это причудливое предложение.
— А вот возьму и покормлю! — это надо было видеть. Шок, даже скорее вселенский ужас, отразился на наших лицах, и тем не менее я уверен, что замешательство Саске было намного менее заметно, чем моё собственное. Хотя всё же его глаза порядком расширились, а плечи распрямились, в то время как спина напряглась, будто перед ударом. И я уже готов был вот-вот покраснеть, а кусок пищи в моём рту внезапно показался мне ужасающе большим и практически неглотабельным. Но Узумаки Наруто никогда не бросает слов на ветер, и, сжимая руками край стола, я уверенно добавил: — Покормлю.
— Покорми, — эхом повторил Саске, не сводя с меня глаз. А тем временем я мысленно отчитывал себя, ибо как для человека, что есть мочи старающегося не нарываться на злобных фанаток Учихи, я вел себя чересчур опрометчиво. Но сделанного не воротишь, тем более раз Саске уже откинулся назад на стуле и даже отложил ложку в сторону, словно в качестве приглашения. Он, вероятно, сейчас чувствовал себя так же неудобно, как и я сам (и мысль об этом несказанно меня радовала), но вот незадача, его гордость превосходила мою по всем параметрам. Саске не возьмёт свои слова назад, даже если это будет значить, что мне придется кормить его с ложечки.
Ой не к добру все это. Определенно не к добру. Между нами была некая граница, которую мне ни в коем случае не следовало пересекать. На самом деле каждая клеточка моего мозга яростно вопила ругательства при мысли о том, что я вот-вот собираюсь сделать. Саске по-прежнему пристально смотрел на меня, а я, с трудом поборов сковавшее мое тело шоковое оцепенение, медленно потянулся за невидимую линию к роковому столовому прибору. И я постарался сделать всё возможное, чтобы мои чёткие движения перещеголяли своей уверенностью самодовольный жест этого придурка и скрыли учащённое сердцебиение и затаённое дыхание. Я глубоко вздохнул и ухмыльнулся, одаривая соперника дерзким взглядом и от всей души надеясь, что взгляд получился понахальнее. Видимо, мои мольбы были услышаны, потому как Саске тут же нахмурился и поджал губы.
— Открой-ка ротик, теме, — пробормотал я, крайне удивленный тем, что в такой ответственно-смущающий момент голос не отказался мне повиноваться. Мог ли Учиха похвастаться подобным присутствием духа, оставалось загадкой, ибо он только фыркнул и сделал, как я велел. Я взглянул вниз на его приоткрытый рот, тёмная пустота которого на секунду-другую приковала моё внимание, пока мозг вдруг не опомнился, вспоминая, зачем, собственно говоря, все мы здесь сегодня собрались. Я кивнул пару раз — скорее себе, нежели Саске, — и аккуратно просунул серебристую ложку внутрь. Но в тот момент, когда его губы сомкнулись вокруг еды, я тут же резко отдёрнул руку, забывая прихватить с собой металлический прибор. Учиха удивленно моргнул, и эта до боли прикольная картина заставила меня разразиться приступом безудержного хохота. Саске с зажатой между губами ложкой выглядел как клоун, и я, не имея сил сдержаться, смеялся как ненормальный. Учиха неторопливо, полным достоинства жестом вынул прибор изо рта, но поздно: дело сделано. Мне было до того смешно, что на глаза начали наворачиваться слёзы, а я все никак не мог успокоиться.
— Какой же ты идиот, — тихо проговорил Саске, возвращаясь к еде. Продолжая то и дело хихикать, я последовал его примеру. У нас на очереди была ещё анкета, а времени оставалось в обрез. Поэтому по-быстрому сгрузив грязную посуду в раковину, мы отправились наверх в мою комнату. С разбегу запрыгнув на середину кровати, я наблюдал, как Учиха неторопливо подходит и усаживается на то же самое место на постели, что и накануне вечером.
— Итак, опросник номер два! — на ходу открывая папку, я прихватил её из угла кровати, где она томилась ещё с прошлого вечера, и пролистал первые страницы, стремясь как можно скорее добраться до новой части приключения под названием «узнаем же друг друга получше». Нет, ну правда, Какаши следует всерьёз задуматься по поводу новых — более коротких и дельных — названий для своих мероприятий. — Эй, смотри-ка, тут всего шесть вопросов…
— Не радуйся раньше времени, это ловушка, — ну вот так и знал, Саске вечно обломает всю малину. — Мы должны законспектировать свой ответ, а потом устно изложить его собеседнику.
— Ох, ну разве это не прекрасно? — саркастически заметил я. Честно говоря, мысль о том, чтобы открыться перед Саске ещё больше, меня отнюдь не радовала. В смысле, мы только буквально вчера пробежались по основным фактам из нашей жизни, а уже сегодня в корне изменились и наши отношения … блин, до сих пор не могу привыкнуть к этому слову. В любом случае, я понятия не имел, как повлияет на нас сегодняшняя анкета. Остаётся только надеяться, что планам Какаши не суждено сбыться и ничего больше не поменяется. Да-да, точно, так и будет.
— Давай поступим так же, как и вчера, — ну уж нет! Вчера всё внезапно вышло из-под контроля! Я боялся лишний раз пошевелиться, чтобы не оказаться в таком же смущающем положении, как и прошлым вечером, поэтому решил всецело сосредоточиться на выполнении задания. — Ладно, Саске, итак, первый вопрос. Без чего ты согласился бы прожить: без музыки или телевидения?
— Конечно, телевидения. Оно ведёт к деградации, — ну что же, первый пункт оказался предельно простым. Может, всё вовсе не так уж плохо.
— Я бы тоже предпочел музыку. Всё равно интересных программ больше не осталось, — Саске закатил глаза.
— Ну ты и идиот.
— Да ладно тебе, хочешь сказать, ты сам ни разу не смотрел в детстве «Могучих рейнджеров»? Готов поспорить, ты мечтал стать Зеленым Рейнджером! Вполне в твоём духе: тот был таким же злобным ублюдком, а половину эфирного времени косил под эмо.
— Да нет ничегошеньки захватывающего в том, чтобы бегать как подстреленный в костюме из спандекса, убивая лазерными пучками уродливых монстров.
— Ха! Так и знал, что ты смотрел этот сериал! — Саске его внезапное признание, видимо, не на шутку озадачило, но уже через секунду он покачал головой, будто стряхивая наваждение, и вновь вернулся к анкете.
— Второй вопрос…
— Эй!
— Что бы вы выбрали в случае необходимости: никогда не лгать или же вообще никогда не говорить? — я фыркнул, заваливаясь на спину и заводя руки за голову.
— Это слишком просто! Конечно же, никогда не врать. Ведь тогда, если кто-нибудь спросит меня, например, не полнят ли его эти джинсы, я могу со спокойным сердцем сказать правду и при этом остаться целым и невредимым! Ведь у меня будет психотерапевтическая отмазка!
— Да уж, это, пожалуй, тупейшее объяснение, которое я когда-либо от тебя слышал.
— Почему? Ну а что выбрал бы ты сам? — перевел я тему, приподнимаясь на локтях и с интересом поглядывая на Учиху, который предпочёл отвернуться к окну и делал вид, что рассматривает порхающих на темном фоне за прозрачным стеклом снежных бабочек. Да уж, если так пойдёт и дальше, то нас ждет парочка весёлых снегоуборочных деньков.
— Я бы предпочел никогда не говорить, — ну, наверное, этого и следовало ожидать от Учихи, он и так-то был не слишком разговорчив. Собственно, за эти два дня мы наговорились больше, чем за все четыре года нашей так называемой дружбы. — Это позволит мне наконец-то отвязаться от надоедливых людей.
— Нет, ну ты прямо вылитый эмооооооооо, — пропел я, заливаясь смехом и уворачиваясь от мстительных кулаков. Умело перехватив одну его руку, я пропустил слишком быстро подоспевший с другой стороны удар и завалился обратно на кровать. И отдача от моего падения заставила Саске привстать на колени, чтобы не грохнуться вслед за мной.
— Что ж, продолжим, — я с превеликим удовольствием показал Учихе язык в ответ на очередную команду, но в то же время освободил его руку из захвата. Мы снова уселись на свои места, и я вернулся к анкете.
— Итак, третий вопрос: что лучше — иметь большую компанию хороших приятелей или одного близкого друга?
— Одного лучшего друга, конечно, — я кивнул, показывая, что внимательно слушаю, и всё же понадобилось несколько долгих секунд для того, чтобы Саске вновь заговорил: — Потому что… качество важнее количества.
— Да, думаю, ты прав, — улыбнулся я в ответ, скрещивая ноги и опираясь руками о лодыжки. Не знаю почему, но так называемая «поза лотоса» всегда меня успокаивала. — Лучше иметь одного человека, который наверняка окажется рядом в случае необходимости, чем кучу людей, которые возможно помогут, а возможно пройдут мимо.
— Точно, — я наблюдал, как Саске медленно поворачивает голову, окидывая взглядом пустое пространство между нами. Его веки были полуприкрыты; видимо, он о чем-то размышлял. Я сжал щиколотки сильнее, эта внезапно воцарившаяся вокруг нас тишина начинала меня беспокоить. О чем же думает Учиха, черт бы его побрал?
— У меня никогда не было лучшего друга, — это спонтанное признание, кажется, пробудило его, он поднял глаза, в то время как я лишь неуверенно повел плечами. — Сейчас у меня много друзей, и все они одинаково заботятся обо мне, я знаю об этом. Мои самые близкие люди — Шикамару, Ино и Киба, но я бы не сказал, что могу назвать кого-то из них именно лучшим другом. Я дорожу ими в равной степени, не могу никого выделить. Понимаешь?
— К чему ты ведешь, добе? — к чему я веду? Ну, я затеял данный разговор прежде всего с целью разрядить обстановку: как-то ну уж слишком одиноко выглядел Саске. Но теперь я растерялся: и правда, как беседа о друзьях могла решить поставленную задачу?
Учиха смотрел на меня; да, мне однозначно удалось привлечь его внимание, но также было более чем очевидно, что он продолжает витать в облаках.
— Тебе удается различить, когда я говорю правду, а когда нет? — Саске уставился на меня, будто бы я совсем выжил из ума. И собственно говоря, был отчасти прав. Но я не отступил. — Так что? Можешь?
— Ну… зачастую это для меня очевидно, — задумчиво проговорил он. И мне вдруг стало смешно: таким настороженным выглядел сейчас Учиха.
— Думаю, я тоже догадываюсь, когда ты врёшь. Вернее так… не врёшь, а скорее что-то грызёт тебя изнутри.
— Как?
— Не знаю. Я просто… — я замялся, не имея понятия, что сказать дальше. В сотый раз за вечер мне стало не по себе. Но как же объяснить, что я имел в виду? Он ведь ничего такого не делал и не говорил. Как правило, большинству людей (ну разве что за исключением Какаши с его жутким незабываемым взглядом) не удавалось даже приблизительно определить, раздражён ли Саске. Ни выражение его лица, ни жесты не показательны в таком случае. Но было… нечто такое, что всё-таки менялось. Что-то неуловимое. Мой голос понизился до шепота: — Я просто могу.
— Я смотрю, ты прямо помешался на всех этих психологических штучках, добе, — возможно, хотя тут дело совсем не в этом. — Думаю, самое время перейти к четвёртому вопросу.
— Ладно, ладно, только не нервничай, — я перевернул страницу. — Вы предпочтете найти настоящую любовь или получить миллион наличными?
— Хн, что я буду делать с миллионом долларов? — кто бы мог подумать! Не у всех нас, в конце концов, в заначке имеется кругленькая сумма.
— То есть ты выбираешь любовь?
— Ну, если доступны только эти два варианта, — я закатил глаза — настолько равнодушно и холодно Саске отзывался о любви. Неудивительно, что фанаткам с ним катастрофически не везёт.
— Думаю, я бы тоже выбрал любовь. Деньги всегда можно заработать, если постараться. А любовь просто так не получишь. Нельзя заставить кого-то полюбить тебя, — я это хорошо усвоил благодаря Сакуре. И хотя она то и дело отчитывала меня за то, что частенько не даю ей проходу, навязывая свое общество, но сама вела себя точно так же по отношению к Саске всякий раз, когда он находился в зоне досягаемости. К счастью, это в последние пару дней случалось крайне редко.
— Отлично, тогда пятый вопрос. В случае пожара вы в первую очередь постараетесь спасти… — и тут он замолк. Я удивлённо моргнул, такой резкой оказалась внезапно повисшая вокруг нас тишина. Ну что на этот раз?
— Спасти постороннего человека или родного брата? Ух… это жёстко. Всё зависит от ситуации. В смысле, если бы мой родственник был старше незнакомца, тогда, пожалуй, я бы рассудил, что он и сам сможет о себе позаботиться. Но если бы чужак оказался стариком, например, то я бы не стал с ним связываться. Все равно ему недолго осталось.
Особенно если бы на месте незнакомца была одна бешеная тетка, наведывающаяся к нам в ресторан каждую среду и беспрестанно возмущающаяся по поводу того, как у нас шумно. Вы, наверное, думаете, что после этого она уходила, чтобы спокойно провести время в другом месте? А вот и нет! Более того, она постоянно садилась за один из моих столиков. Да уж, я бы не отказался посмотреть на эту стерву, объятую пламенем.
— Я бы спас незнакомца.
— Эээ… это почему?
— Это потому, что я бы не спас брата, — эм… вообще-то оно и так понятно: если не одного — то другого. Я почесал за ухом и вздохнул. Судя по тому, как Саске смотрел на меня, больше информации мне из него было не вытянуть. Но я тут же замер, стоило мне припомнить один занимательный вопрос прошлого вечера.
Как ваши братья и сёстры повлияли на то, кто вы есть сегодня?
Он не дал мне ничего из того, о чём я просил.
— Саске… а как зовут твоего брата? — Учиха напрягся, хотя мне показалось, что мой вопрос прозвучал достаточно невинно. И всё же я не намерен был останавливаться на полпути. Мы чувствовали себя неловко весь вечер, ничего страшного не случится, если придётся потерпеть ещё пару минуток. — И почему я никогда его не видел?
— Это не твоё дело, — я нахмурился, но сдаваться было ещё рано. И не важно, как свирепо он на меня смотрел.
— Какаши велел нам узнать друг друга как можно лучше, разве нет? И я хочу знать это. Кто твой брат? И даже не думай отмалчиваться, потому что я не пожалею сил и буду куковать всю ночь в ожидании ответа, то и дело подпинывая твой тощий зад, хочешь ты этого или нет. Так что признавайся сейчас же!
— Добе, — но я даже и не думал реагировать на такую детскую подначку. Саске заскрежетал зубами, скривился, но он как никто другой знал, насколько упрямым может быть один-единственный Узумаки, поэтому в итоге сдался и открыл рот. — Итачи.
— Итачи? — я моргнул и нахмурился, стараясь изо всех сил припомнить, знакомо ли мне это имя. Где-то я его определенно слышал!
— Ага, — он обнял руками одну ногу, прижимая колено к груди, но так и не посмотрел мне в глаза, продолжая разглядывать парящие в пустоте за окном снежинки. — Учиха Итачи.
— Мне это имя должно что-то говорить? — осторожно спросил я. Саске ещё сильнее сжал губы, будто сдерживаясь из последних сил, чтобы не закричать. И стоило отдать Учихе должное: в хранении секретов ему, пожалуй, не было равных. — Потому что мне оно кажется знакомым.
— Сомневаюсь. Не знал, что идиоты вроде тебя увлекаются новостями, — его слова сочились ядом издевательства, и он ничуть не старался их смягчить. Но мне было всё равно. Пусть разыгрывает трагедию сколько душе угодно, так или иначе он начинал потихоньку открываться.
— Так его показывали по телевизору? — и опять тишина. Я подвинулся чуточку ближе и настороженно замер. Сейчас мы были в шаге от ссоры, и впервые я вовсе не хотел этот шаг делать. — А почему?
— Зачем ты задаёшь все эти вопросы? Их ведь нет в анкете, — его слова заставили призадуматься. Вскинув голову, Саске посмотрел мне прямо в глаза, но в тот момент меня вовсе не волновал его злобный взгляд. И правда, зачем? Всё, что я знал об этом загадочном Итачи, — он брат Саске и между ними что-то случилось. Что-то нехорошее, что теперь заставляет Учиху любыми способами избегать всякого разговора о нём. Мне вдруг стало интересно, а знает ли хоть одна из фанаток Саске, которые так его обожают, об Итачи. И о том, насколько злым может быть их ледяной принц. Разбежались ли бы они, увидев его таким? Или им бы стало любопытно так, как мне, например?
— Верно, нет. И я без понятия, почему спрашиваю тебя об этом. Ты ещё тот ублюдок и постоянно меня достаешь. И всё же… — я покачал головой и вопросительно уставился на Учиху. — Просто видеть тебя таким… это вроде как живое доказательство, что ты меня вовсе и не ненавидишь. Понимаешь? Это… ээ… приятно.
— Что ж, я рад, что мой гнев делает тебя счастливее, — отрезал Саске, и я лихо хлопнул себя по лбу от отчаяния.
— Я совсем не это имел в виду! Да хватит уже обороняться, словно колючий обозленный ежик, это всего лишь я! Мы же вроде как… ты и я… мы же вроде как похожи, верно? Авось, если ты наконец прекратишь держать все эмоции и чувства в себе, то перестанешь быть таким отмороженным придурком. Я просто пытаюсь быть хорошим другом, ну или… не знаю. Может, я и правда одержим, как ты сказал. Какаши со своими штучками окончательно свел меня с ума…
Я сжал щиколотки ладонями ещё крепче и надулся. Это всё было крайне глупо. Я наверняка походил своим поведением на девчонку-подростка, но не мог в тот момент превратить свои чувства в слова. Саске всегда держал дистанцию, не подпуская никого близко, и тем не менее мне каким-то чудом удалось выудить немножко информации. Сомневаюсь, что он бы по доброй воле рассказал кому-то о своем брате. И осознание этого подстёгивало меня узнать ещё больше из того, что скрывает Учиха Саске.
— Итачи старше меня на пять лет, — я дёрнулся от неожиданности, когда он вновь заговорил. Саске поёрзал, сильнее обхватывая полусогнутую ногу, так что я уже было побоялся, как бы он себе чего не сломал.
— У вас большая разница в возрасте.
— Да. Выходит, ему сейчас… двадцать два.
— Так ты младшенький Учиха, — обычный полупрезрительный-полускучающий взгляд Саске наконец вернулся на свое законное место, и мне моментально полегчало. Всё-таки тот, предыдущий, здорово меня напугал.
— Я, между прочим, старше тебя.
— Да, конечно, но заметь, имеется всего-навсего один Узумаки, так что я уж точно не младшенький, я просто единственный. А вот ты как раз таки младшенький, — и будто в подтверждение своих слов я дерзко щёлкнул его по носу и ухмыльнулся. Наверное, я зашёл слишком далеко, потому что Саске тут же бросился на меня и повалил моё содрогающееся от приступов хохота тело на кровать. Мы начали бороться, в дело пошли удары и укусы. К счастью, моя кровать оказалась достаточно широкой для маневров, в противном случае мы бы оказались на полу уже в первые секунды битвы. И хотя Саске удалось обездвижить меня, распластав на постели, я всё не мог сдержать смеха: настолько комично мы оба выглядели. — Будь Какаши на моём месте, он бы непременно отметил, что у тебя проблемы с управлением гневом, и предложил бы посещать его раз в неделю, чтобы поработать над этим!
— Будь Какаши сейчас на твоём месте, он бы непременно захватил с собой мозги, — Учиха как всегда: сам шучу, сам смеюсь. Я попытался освободиться из захвата, который на этот раз показался намного более крепким, чем раньше. Да он просто как змея со стальными объятиями. Саске оценил мои попытки, и его губы дрогнули в усмешке. Блин, ну вот опять он оказался доминантом! Пытаясь освободиться, я рыкнул и ударил его коленом в бок; Учиха зашипел, но хватку не ослабил. — Смирись уже, добе.
— Ни за что! По крайней мере не раньше, чем докажу, что ты просто толстый, вот и весь секрет твоего превосходства.
— Я вешу не намного больше тебя, — гррррр, тупой всезнайка. Я резко дёрнул руку в сторону, заставляя нас чуточку проехаться по простыням, и вдруг нащупал ладонью что-то твёрдое. Папка. Открытая папка с анкетами лежала совсем рядом.
— Эй, да мы же не ответили на последний вопрос.
— А ты хоть знаешь, что там за вопрос?
— А ты?
— Я первый спросил, — я вздохнул и хотел было потереть висок, но тут понял, что всё ещё не владею своими руками. Чёрт, теперь я даже не могу унять головную боль, возникшую, между прочим, как раз по вине Учихи!
— Ну так прочитай мне его, придурок! — Саске поморщил нос, будто я предложил ему поцеловать себя в зад. Но тем не менее наклонился, чтобы заглянуть в папку, и я вновь потерялся в лёгком аромате корицы. Его футболка щекотала мой нос, а мои глаза как-то сами по себе довольно закрывались. Этот запах и правда творил чудеса. И к этому запаху я начинал постепенно привыкать, что было крайне тревожным знаком.
— Ты меня слышишь? — да как у него это выходит? Я попытался приоткрыть веки, но они напрочь отказывались подчиняться. Как Саске удавалось заставить меня почувствовать себя таким умиротворённым, когда всё, чего мне хотелось раньше, так это навалять ему? Вместо этого я откинул голову назад, упираясь затылком в пружинящую мягкость кровати и изо всех сил пытаясь выветрить из памяти злополучный аромат.
— Придурок… — насилу прошептал я, чувствуя, как его тело затряслось от довольного хихиканья.
— Повторяешься, добе, — что, правда? Подняв голову и наткнувшись взглядом на его заносчивое выражение лица, я непроизвольно поморщился.
— Ну, так ты и не меняешься! Придуроком был, придурком и останешься, сколько бы я этого ни повторял.
— Как жаль, что разработчики не додумались укомплектовать тебя регулятором громкости, — наконец мне удалось коренным образом изменить ситуацию и отыграться: заехав коленкой ему по ноге и ощутив, как Саске рефлекторно сжался, я толкнул его на кровать и, усевшись сверху, с ухмылкой уставился на него. Успех! Успех, который некий «доминант», похоже, вовсе не оценил. — Сейчас же слезь.
— Ни за что! Теперь командовать парадом буду я, — и дабы мои слова не оставались пустым звуком, я взглянул на открытую страницу и коварно усмехнулся. Ну, настолько коварно, насколько это было в моих силах. — А теперь приготовься, я задам тебе вопрос, так как именно доминирующий партнер контролирует ситуацию, в то время как повинующийся послушно сидит и ждёт, когда ему дадут слово! Ну, прямо как маленький воспитанный Учиха!
— Твой подлый трюк позволил одержать временную победу, но это не меняет того факта, что ты всё ещё подо мной. Морально, — ах так! Ну, я покажу ему, где раки зимуют и кто на самом деле задает тон в наших отношениях! Перегнувшись через Саске, я взглянул в анкету.
— Шестой вопрос. Для тех, кто в танке.
— Хн, — Учиха совсем не ёрзал и не пытался вырваться, в отличие от меня. Кажется, его вполне устраивало текущее положение вещей. И это несказанно окрыляло, я довольно улыбался, видя его скучающий взгляд, и вовсе не стал вдумываться в то, что собирался зачитать.
— Ты бы скорее поцеловал меня или Какаши? — шок на его лице меня изрядно позабавил, таким удивленным и растерянным я видел Саске впервые. Интересненькое дело-о-о…
ЧТО?
— Что ты только что …
— Замолчи! — мне стало дико страшно, лицо горело, и я ни с того ни с сего резко закрыл ладонью его рот. Саске убийственным взглядом покосился на мои руки. Я чувствовал, как его губы касаются моей кожи, скользят по ней, пока Учиха пытался то ли дышать, то ли сообщить мне что-то. Стараясь не смотреть ему в глаза, я опять уставился в опросник. Чёртов извращенец! Ему хватило наглости даже смайлик в конце поставить! Кажется, пришло время пополнить мой чёрный список. Теперь в нём будет аж три человека! Примечательно, что Какаши удалось обойти Саске, но не деда, который уже продолжительное время удерживал первое место. — Какого черта кому-то из нас вообще захочется целовать этого мужика? Ну, ну, подождём среду, и я отметелю его по полной программе! Второй его глаз по красноте ни в чем не будет уступать первому, уж поверь!
— Ммфмфм, — упс. Я поспешно убрал руки, а Саске принялся вдыхать что есть силы, видимо, кислородное голодание не пошло ему на пользу. Одарив меня гневным взглядом, Учиха резко скинул меня с себя. Вновь упав спиной на кровать, я наблюдал, как Саске тянется к своей папке, а затем внимательно изучает её содержимое. Он что, подумал, будто это я всё навоображал? Видимо, да, потому как он быстро отложил папку в сторону на ночной столик. Я колебался, стоит ли лезть к нему сейчас, но было чертовски интересно, что творится в его голове. Он взбешён? Вероятно. Сам я был на грани. Пар практически валил у меня из ушей. Я даже представить себе не мог, что Какаши на такое способен. Это просто невероятно!
Но опять-таки… не забывайте, мы ведь говорим о Какаши.
— Я не буду отвечать на этот вопрос, — я вздрогнул от его резкого голоса и вмиг занял оборонительную позицию.
— Ну, знаешь ли, я тоже не собираюсь этого делать! — он согласно кивнул и принялся расправлять простыни, сбившиеся в одну большую кучу после нашей дежурной потасовки. Я с трудом сглотнул, пытаясь прогнать непрошенные воспоминания о сегодняшнем утре, резвым хороводом всплывающие в моей голове; внутри что-то тревожно кольнуло. — Опять будешь спать в моей кровати?
— Да.
— Но… — да, Наруто, почему бы тебе просто не сказать ему, что ты против? Не описать, как бессовестно он ластился к тебе, прижимался к твоей спине, а ты не сделал ничегошеньки, чтобы прекратить его тисканья. Уверен, это был бы отличный вариант. Но я как никто другой знал: легче сделать харакири тупым ножом, чем признаться в подобном.
— Но что? Ты ведь даже матрас тот страшный не доставал сегодня, — дерьмо! Вот чем стоило заняться, пока я дожидался прихода Саске. Я пытался понять, почему мне даже не пришло в голову вытянуть матрас, ведь по сути я весь день провёл в своей комнате. Что же, косить под человека, который вовсе не желает видеть Учиху в своей постели сегодня ночью, было поздно. Ведь я и правда не дал ему другого выбора.
— Ладно, пофиг, — нормально ли это вообще для парней, спать рядом? Конечно, Ино и Сакура постоянно так делают. И собственно говоря, именно на это я и сослался вчера вечером, чтобы помешать Саске вытолкнуть меня из своей собственной кровати. Но вот сейчас, скользнув вместе с Учихой под одеяло, я как никогда ясно видел огромную дыру в этом так называемом аргументе. Они же девчонки. А девчонки могут при желании всегда выйти сухими из воды. Поэтому нет, я и Саске — это совсем не то же самое, что Ино и Сакура. Наши ситуации в корне противоположны.
— Выключи уже наконец свет, — непонятно, то ли Саске уж очень устал за день, то ли ему надоели мои попытки устроиться поудобнее, но так или иначе терпение его лопнуло, и он опять раскомандовался. Мне внезапно захотелось сгоряча огреть Учиху этой лампой по голове, но, немного подумав, я решил, что игра не стоит свеч. Потом ещё прятать труп придется, чего доброго.
— Эй, Саске…? — он наверняка меня услышал, потому как задвигался под одеялом так, что наши спины соприкоснулись. Помимо воли я задумался, будет ли такое положение окончательным.
— Чего тебе? — грубоватый тон Учихи, как ни странно, заставил меня усмехнуться. Видимо, наша мини-драка вымотала его не меньше, чем меня. Даже держать глаза открытыми было крайне сложно.
— Ээммм… ночи, — было очень странно произносить это, но я буквально силой вытолкнул нужные слова наружу. Когда в последний раз мне приходилось желать кому-нибудь спокойной ночи? А скольким людям посчастливилось говорить это самому Саске?
— Сладких снов, добе, — очевидно, немногим, так как издевка вышла на сей раз очень слабенькой. На самом деле если бы на нашем месте сейчас были другие ребята, то привычное уже оскорбление вполне бы сошло за кличку. И эта мысль заставила меня зажмуриться, почувствовав внутри волнующее тепло. И как только темнота начала захватывать моё сознание, в голове промелькнула мысль: а как я проснусь завтра утром. Сам или в обнимку с кем-то?
И мне вдруг захотелось выбрать тот вариант, который наверняка заставил бы меня в часы бодрствования нехило покраснеть.
-
-
18.03.2019 в 11:07